Пробившийся сквозь искажающее поле луч прожектора ударил по смуглой коже, растекся по ней, вычерчивая резкие тени там, где до этого были мягкие линии…
— Звучит, как ультиматум, — глядя на нее так, как если бы видел впервые, медленно выдавил он из себя, сдерживая не бешенство — ураган, способный смести все, что встретится на его пути.
Женщины!
То, ради чего…
Это было не больно! Это было… невозможно! За гранью чести, за гранью всего, что являлось основой существования их мира…
— Этого не изменить, — она смотрела на него с запредельным спокойствием. Невысокая, слишком хрупкая, чтобы взвалить на себя эту ношу, но в ней была сила, которую он раньше не замечал… не хотел видеть. — И мы поддержим тебя!
— Ты говоришь так, словно я дал свой ответ… — хрипло выдавил он. Не смиряясь — соглашаясь… Еще не словами, той внутренней уверенность, что иначе быть просто не может!
— Нам не требуется твой ответ, — Арлия выдохнула мягко… как может только полуденный легкий ветер. Одаривая и нежа…
Ярость не отступила, но присмирела, помня, кто сейчас стоял перед ней. Настоятельница Храма…
Его ответ ей действительно не требовался…
— Когда? — он опустился перед ней на колени. И не важно, что нагой, что просыпающееся желание сломало формулу покорности, превращая ее в игру в смирение…
Главным было то, что жило там, где билось сердце. Осознание, что отступать им некуда, перестало быть давящим на плечи грузом, в одно мгновение став крыльями.
Да — некуда! Но ради них…
— Возьми меня, — чуть слышно позвала она его за собой. Протянула руки и повторила, уже четче: — Возьми меня так, чтобы я ощутила твое безумие… Чтобы я кричала под тобой, чтобы я не смела противиться твоему желанию…
Долго просить ей не пришлось. И хотя поднимался он медленно, давая возможность прочувствовать, с каким трудом он сдерживается, чтобы не сорваться, бросив ее на кровать… не ворваться в нее безудержно, распаляя и себя и ее своим неистовством, это было единственное, на что оказался способен…
Один ее взгляд… манящий, полный тайн мироздания, и он отпустил себя, забывшись в ее стонах, в бессвязном бормотании, в попытках то ли оттолкнуть, то ли… прижать к себе крепче…
Арлия ушла еще до рассвета. Он не спал — дремал, но выдавать себя не торопился, слушая, как она осторожно, не желая потревожить, поднялась, собрала разбросанную по полу одежду и, на миг коснувшись губами его лба, вышла из спальни, накинув на себя лишь меховой плащ.
Встал, когда в комнату вошел Визард. Остановился у двери, ухмыльнулся, глядя на сброшенное ими теплое покрывало.