— Вариант с Самаринией их не очень-то и устраивает, придется продавливать, — скривился Шаевский. — Как ты с ними работал?
— Ты о скайлах? — уточнил Шторм, сделав глоток. Первый остался без впечатлений, а этот тут же ударил вкусом, заиграв холодом на языке. — Наши контакты касались конкретных областей, что облегчало задачу. Сейчас ситуация меняется, обнажая скрытые проблемы. То, о чем мы знали чисто теоретически, обернулось практикой, к которой мы не готовы.
— Ставили на стархов? — полюбопытствовал Шаевский. Интерес был искренним… профессиональным.
— И продолжаем ставить, — потерев шею, скривился Шторм. — Давай по коньячку?
— Заморское диво не для тебя? — хохотнул Виктор. Потом кивнул. Со спиртным пусть и недолгое удовольствие, но теплело не только в желудке. — Не подскажешь, к кому из них стоит присмотреться? — опорожнив стакан, чтобы не пропадать добру, вновь спросил он.
— В плане помощи даже не надейся, — уже от своего рабочего стола отозвался Шторм. — У них в этом отношении своеобразные взгляды. Вмешиваются, лишь когда сами считают необходимым. Тех, кто способен адекватно реагировать на просьбы, единицы. И все они проходили экзамен на зрелость у нас в Союзе. Двоих ты знаешь: Искандер и Аршан, но со вторым связываться не советую.
— Да уж сообразил. — Шаевский склонил голову, разглядывая бутылку, выставленную Штормом, глубоко втянул в себя воздух, словно пытаясь уловить аромат. — А как же те, кто в Службе внешних границ?
— Это совершенно другое дело! — с каким-то воодушевлением «порадовал» его Шторм, открутив пробку. Перегнувшись через стол, плеснул в стакан Виктора. — Там — приказы, а приказы скайлы исполняют неукоснительно. Если у тебя есть право распоряжаться их жизнями, думать о том, стоит или не стоит подыхать во имя указанной цели, никто не станет.
— Мрачная картина, — наслаждаясь коньячным духом, заметил Шаевский.
— Совершенно иная структура взаимодействий, — не согласился с ним Шторм. — У самаринян во главе угла — Богини и понятие Пути, который олицетворяет каждая из них. У скайлов — разум и его величие. Самопознание, самосовершенствование, понимание собственной мощи, в которой скрыта их уязвимость. Отсюда четкая иерархия и запредельный самоконтроль. Рамки раздвигаются лишь для тех, кто на самом верху, но там уже другие игры. На выживаемость.
— Без пропагандистской мишуры заставляет задуматься, а надо ли это нам? — влив в себя коньяк, скривился Виктор.
— Все еще хуже, — «успокоил» его Шторм. Разговор был не по необходимости, с прицелом на будущее. — Ментальные программы, через которые проходит превалирующее большинство воинов, включают в себя довольно жесткие установки. Равнодушие перед лицом смерти — результат одной из них. И распространяется это самое равнодушие не только на самих себя, но и на всех остальных. Единственные, перед кем работают не столь эффективно — женщины и дети. Но и тут достаточно нюансов.