13. В приведенных схемах также не принято во внимание различение рассудка и разума. Если рассудок понимать как способность познания отношений, то его функция состоит, по нашей терминологии, в интеллектуальном созерцании сил, потому что через силы монады становятся в те или иные отношения как между собой, так и к вещам. А так как отношения обычно не созерцаются без соотносящихся предметов, — хотя это и возможно, — то нет нужды отделять способность созерцать монады от способности созерцать силы. Впрочем можно внести некоторые поправки в вышеизложенные рассуждения, различив три области знания соответственно трем элементам сущего: монадам, силам и вещам. Тогда получится еще одна последняя схема.
Символы чувственности:
представления = вещи
между вещами
между монадами и вещами
Аналогия рассудка:
Отношения = силы
между монадами
Интуиция разума
понятия = монады.
1. Уже было указано, что символическое знание требует, как необходимого дополнения, знания интуитивного, хотя бы в начальной форме. Для того, чтобы знать, что символ есть именно символ, я должен непосредственно коснуться того предмета, истолкованию которого служит символ. Для того чтобы знать, что движения вещей суть символы душевных стремлений, надо достоверно знать о существовании душ. Умозаключение по аналогии имеет условную форму. Его общая формула такова: если кроме меня есть еще другие живые существа и если они имеют душевно-телесную организацию, подобную моей, то их телесные движения находятся в таком же отношении к их переживаниям, как мои телесные движения к моим переживаниям. Таким образом условие возможности чувственной символики состоит в том, чтобы тело могло возводить к созерцанию души.
2. В этом возведении к интуиции состоит второе назначение вещи, — первое есть ее символичность. Вещь может быть ключом умозрения, если она является условным знаком, от которого внимание направляется к интеллектуальному созерцанию обозначаемого вещью умопостигаемого предмета. Так, например, встречая множество животных одного вида, я от чувственного созерцания образов их тел восхожу к умозрению универсалии и постигаю ее в своеобразии душевных свойств данного вида. И впоследствии достаточно увидать одно животное этого вида, чтобы уму предстало ясное понятие всего вида. Здесь чувственный образ животного является ключом созерцания понятия. Когда я смотрю на изображение знакомого мне человека, я опять-таки от видимого изображения восхожу к умозрению его души. В данном случае то, что принято называть ассоциационной связью, есть на самом деле связь ключа созерцания с понятием.