35. В первой части я говорил, что универсалии или общие понятия вещей суть вещи высшего порядка и при этом добавил, что они могут быть понятными только в несобственном смысле этого слова. Точнее было бы говорить о родовом образе вещей. Общим же понятием рода вещей в строгом смысле слова является настроение творца родового образа в момент первого его творения, или, иначе говоря, настроение творца первообраза рода вещей.
36. Когда одна монада постигает другую в интеллектуальном созерцании, притом настолько глубоко, что сама становится субъектом ее среды, она зрит все вещи этой среды. Следовательно, если монада постигает художника в процессе творения, пока первообраз вещи еще стоит перед его взором, она может узреть этот первообраз в подлиннике. Постигая в интуиции творца первообраза рода вещей, познающий субъект схватывает сначала лишь как бы издали настроение творца; постепенно овладевая этим настроением и изгоняя из сознания всякое личное настроение, субъект наконец усматривает самый первообраз в среде высшего порядка. Таким образом тот, кто сделал святую мудрость своим глубинным настроением, тем самым становится на точку зрения св. Софии и как бы входит в ее дом. Он переживает ее поверхностное настроение и в нем — понятия всех организмов, какими они должны быть; он знает и первообразы всех вещей, или те же организмы в символической форме.
37. Художественное творчество человека связано материалом, который художник либо сам изготовляет, либо получает готовым из рук природы. Если художник подберет для своего произведения такой природный материал, настроение которого совпадает с его личным настроением, получается максимум впечатления. Так, гипсовый слепок древней статуи некрасив, потому что кроме настроения художника передает настроение рабочих гипсового завода и его владельца, тогда как мраморный оригинал указывает умозрению угаданное творцом настроение сил природы, организовавших его по рисунку Святой Софии.
38. Я сказал, что деятельность Св. Софии в природе состоит в том, что она подсказывает универсалии рода первообраз, невидимо рисуя перед ней идеальный облик определенного животного и растения, построить который силится родовая душа. Иначе говоря, она вдохновляет существа. Если рисунок небесной художницы не понят или неудачно выполнен, получается нечто уродливое. Уродство есть не более, как неудача и не должно быть приписываемо сопротивной силе. Однако кроме уродливого, способного лишь возбуждать жалость, в природе есть еще отвратительное. Отвратительное не может быть понято иначе, как действие сатанинского начала. Сейчас я попытаюсь доказать, что отвратительное возникает тогда, когда деятельность Св. Софии намеренно искажается Сатаной.