Батяня поехал на дачу Вьетнамца, адрес которой сообщил покойный Максим. У Безрукова было немного времени, пока тот с подручными проводят «Большого человека». С охранявшей дом овчаркой Леонид Григорьевич справился быстро. Труп пса полетел в булькавший на огне котел, где выпаривалось наркотическое зелье. Вьетнамец слыл лучшим в регионе изготовителем наркотиков и «варил» их только для избранных, наиболее состоятельных клиентов, а также для собственного употребления. Едва Батяня «утопил собачку», как заурчал мотор и во двор въехал «Джип». Из него вылезли трое парней. Один сразу направился на кухню, к котлу с зельем. Отодвинув крышку, парень остолбенел. Вышедший из стоявшего рядом большого шифоньера Безруков ударил его в висок и запер труп в шкафу. На улице, журча мочой, «быки» делились впечатлениями от казни. Подкравшись к ним сзади, Батяня крутанул голову ближнего к нему. Хрустнули сломанные шейные позвонки. Парень рухнул в малину, на которую писал. Второй изумленно глянул на Безрукова и полетел в тот же куст с переносицей, вбитой в мозг ударом кулака.
Заурчал еще один мотор. Еще один «Джип» въехал во двор. Вьетнамец и водитель деловито потопали на кухню. Третий пристроился к малиновому кусту, принялся насвистывать, задрав голову в звездное небо, и захлебнулся собственным кадыком, на который обрушился удар батяниной ладони.
— Суки! Пидоры гнойные! Тащи этих раздолбаев сюда! — залился визгом Вьетнамец, обнаруживший в котле труп собаки.
Его последний подручный выбежал из дома. Леонид Григорьевич стукнул его широко раскрытой ладонью в самый кончик носа, усилив удар мощным зарядом собственной биоэнергии. Парень безжизненно вытянулся у порога. На кухне вокруг котла с изгаженной наркотой прыгал Вьетнамец. Увидев Безрукова, он заметался. Батяня в полете ударил его ногой по голове, затем, приземлившись, — еще раз ногой в живот и ребром ладони по шее, прошелся большими пальцами вдоль позвоночника, дробя узлы нервов. Потом бил руками и ногами. Пока Вьетнамец не обмяк на полу и не напустил под себя лужу.
— Рассказывай, как дочь мою убивал! — подтащил его к котлу Леонид Григорьевич.
— Не мочил я ее! — завыл «бригадир». — Любил я ее, но не дали мне твою Любку. Другой ее и трахал и «грохал».
— Адрес! — впился в волосы Вьетнамцу Безруков.
— Не скажу! Кончат меня лютой смертью! — попытался дотянуться тот до большого кухонного ножа.
— А меня ты не боишься? — погрузил его лицом в кипящее варево подполковник.
Вьетнамец забился, заизвивался и безжизненно замер. Леонид Григорьевич вытащил его из котла, глянул в обезображенное лицо с лопнувшими глазами и отшвырнул труп.