Том попытался вообразить себе, как приедет на Крит, на этот вытянувшийся остров, увенчанный зазубринами кратеров потухших вулканов. Когда пароход войдет в гавань, на берегу возникнет оживление, забегают мальчики-носильщики, жадные до его чемодана и чаевых, и он щедро их вознаградит, так что хватит всем и каждому. Он увидел на воображаемом пирсе четыре неподвижные фигуры, это четыре критских полицейских терпеливо поджидали его, сложив руки на груди. Он напрягся, и видение исчезло. Он что, теперь на всех пирсах будет видеть полицейских? В Александрии? В Стамбуле? В Бомбее? В Рио? Да что думать об этом! Том расправил плечи. Стоит ли портить впечатление от путешествия, думая о воображаемых полицейских? Даже если на пирсе и окажутся полицейские, это вовсе не означает…
– A donda, a donda?[106] – спрашивал у него водитель такси, пытаясь говорить по-итальянски.
– В гостиницу, пожалуйста, – ответил Том. – Il meglio albergo. Il meglio, il meglio![107]