– По-моему, отличная идея. В Париж – в гробу!
Дикки весело улыбнулся, но Тому показалось, что он лишь делает вид, что одобряет идею, а на самом деле не имеет ни малейшего желания участвовать в этой авантюре.
– Я совершенно серьезно, – сказал Том. – Он и правда ищет двух молодых людей, готовых поучаствовать во всем этом. Предполагается, что в гробах – тела французов, погибших в Индокитае. Сопровождать их будут родственники одного из них, а может, и всех троих.
Вообще-то, итальянец говорил ему не совсем так, но почти так. А двести тысяч лир – это, в конце концов, больше трехсот долларов, на них можно неплохо погулять в Париже. Хотя насчет Парижа Дикки по-прежнему ничего определенного не говорил.
Дикки внимательно посмотрел на него, вынул изо рта смятую итальянскую сигарету и распечатал пачку «Лаки Страйк».
– Ты уверен, что парень, с которым ты разговаривал, сам не был под действием наркотиков?
– Ты чертовски осторожен в последнее время! – усмехнувшись, сказал Том. – Где твоя решительность? Ты, кажется, мне не веришь! Пойдем, я покажу этого человека. Он меня ждет. Его зовут Карло.
Дикки не шелохнулся.
– Тот, кто такое предлагает, вряд ли станет входить в подробности. Возможно, им надо переправить пару громил из Триеста в Париж, но мне все равно это непонятно.
– Пойдем поговорим с ним. Если не веришь мне, то хотя бы взгляни на него.
– Хорошо. – Дикки неожиданно поднялся. – Я в принципе готов пойти на это ради сотни тысяч лир.
Прежде чем выйти вслед за Томом из мастерской, Дикки захлопнул сборник стихов, который лежал на диване. У Мардж было много стихотворных сборников. В последнее время Дикки часто брал их у нее.
Когда они пришли к Джорджо, Карло все еще сидел за столиком в углу. Том улыбнулся ему и кивнул.
– Привет, Карло, – сказал Том. – Posso sedermi?[22]
– Si, si,[23] – отвечал мужчина, указывая на стулья возле столика.
– Это мой друг, – произнес Том по-итальянски, тщательно подбирая слова. – Он хочет знать, все ли чисто в смысле путешествия по железной дороге.
Он видел, как Карло смерил Дикки оценивающим взглядом. Тома удивило, что суровый и холодный взгляд темноглазого итальянца не выражал ничего, кроме вежливого интереса. Спустя какую-то секунду он уже, казалось, разобрался в выражении лица Дикки, на котором блуждала легкая подозрительная улыбка, в его загаре, который можно было приобрести не иначе как многомесячным лежанием на солнце, в его поношенной итальянской одежде и американских кольцах.
По бледным плоским губам мужчины медленно скользнула улыбка. Он перевел взгляд на Тома.