— Извини, Энрико, но мне не кажется, что у тебя достаточно доказательств, ни чтобы что-то сказать, ни чтобы думать об этом, ни чтобы предъявлять настоящие обвинения…
— Ах, да? Помнишь ту сцену, где Ричард Гир понимает, что его жена в нерешительности, потому что она оставляет две пары туфель под стулом, на котором её платье?
— Да, кажется, да.
— Так вот, на прошлой неделе Камилла оставила под стулом две пары туфель.
— Может, она забыла одну пару прошлым вечером, до этого.
— Нет, Камилла ничего не забывает.
— Значит, она просто не могла решить, какие именно выбрать. Но я всё равно не понимаю, извини. На этот раз я правда не понимаю. Если женщина в нерешительности, значит, она изменяет?
— Что ты сказал?
— Ничего, просто мысли вслух. Из-за этой истории я тоже разнервничался. Я на самом деле ничего не понимаю! В любом случае, я не могу позвонить Элене. Мы уже два месяца не общались, и ясно, что я не могу ей позвонить, чтобы спросить: «Привет, извини, а Камилла не спит с другим?».
— Нет, конечно же, нет, я не об этом хотел тебя попросить, — Энрико сгибается пополам.
— Что с тобой? — Алессандро обеспокоенно смотрит на него.
— Ничего, мне становится плохо от одной только мысли.
— Слушай, Энрико, давай спокойно всё проанализируем. Как у вас с ней дела?
— Хорошо.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, более или менее.
— И?
— Я ревную, умираю от ревности, и поэтому мне очень плохо.
— Ладно, ладно, но вам ведь хорошо вместе? Я имею в виду, вы ведь занимаетесь сексом?
— Да.
— Как всегда? Больше, меньше?
— Как всегда.
Алессандро на секунду задумывается о том, каково ему было в последнее время с Эленой. Она была великолепна, красива, ласкова, к тому же изобретательна, горяча, проявляла инициативу. Она страстно целовала его, она целовала его между пальцев, потом целовала всё тело, даже ноги, и во всех интимных местах. А через два дня она ушла, оставив обычную записку. Он качает головой и возвращается к проблемам своего друга, который смотрит на него с тревогой.
— О чём ты думаешь?
— Ни о чём.
— Алекс, скажи мне, потому что я не знаю, понимаешь ли ты, насколько мне плохо, как сильно я схожу с ума.
Алессандро вздыхает.
— О том, как хорош был секс с Эленой, доволен?
— А. Ладно, у нас с Камиллой всегда всё было хорошо, скажем, мы занимались любовью неторопливо, спокойно. Но в последнее время она изменилась. Она кажется более, более…
— Более?
— Не знаю! Не могу объяснить.
— Так, ты говорил, что более…
— Более похотливой, что ли, да.
— Может, у неё стало меньше поводов для беспокойства. Или она хочет завести ребёнка.