Шашель молча улыбнулся — чуть-чуть, одними уголками губ. Улыбался он долго, все время, пока доставал из кармана сигаретную пачку, пока неторопливо вскрывал шелестящий целлофан обертки, пока прикуривал от дорогой зажигалки, стоявшей на рабочем столе. Улыбка слетела с лица с первой же струйкой голубоватого табачного дыма, когда струя эта, прямая и острая, вонзилась в Жорино лицо острым, как штык, вопросом:
— А мне это зачем?
Сникерс почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, что потолок валится на голову. Остатки самообладания почти покинули гостя.
Все, кранты. Шашель не хочет ввязываться в чужие дела. Шашель намерен и дальше сохранять дружественным нейтралитет. Что ж, его тоже можно понять: жизнь у него теперь относительно спокойная, того, что имеет тут, вполне достаточно… А может, действительно опасается: не подосланный ли казачок этот Жора?
— Ну, я думал… — Сникерс вновь принялся грызть заусеницу, — думал, ты хоть советом поможешь… Жить научишь… Я к тебе как к братану родному, честное слово! Больше и обратиться-то не к кому.
— Хм, — произнес Шашель совершенно равнодушным голосом. — Хм. Не знаю, не знаю… Со Злым я, конечно, не так хорошо знаком, как хотелось бы. Но человек вроде бы очень приличный.
Гладилин всячески демонстрировал свое безразличие к разговору, хотя и знал, что горячие утверждения Сникерса — только завязка, прелюдия. Не с одними же стенаниями да жалобами приехал сюда этот недалекий мясной бычок! Сам ведь говорил по телефону, что хочет предложить нечто конкретное…
И тут неожиданно зазуммерил мобильник, лежавший на столешнице.
Шашель схватил телефон.
— Я занят, — коротко и нервно бросил он в трубку, отключая связь.
И сразу же, мельком взглянув на гостя, сообразил, что допустил досадный промах, показав, чего стоит его деланное равнодушие. Сунул аппарат в выдвижной ящик стола, уселся поудобней и, глубоко затянувшись, произнес уже доброжелательней:
— Ладно, об этом еще поговорим… Но подумай сам, Жора, могу ли я тебе верить? И должен ли? Нет, я тебе верить не должен. По всем понятиям, я должен сейчас позвонить Васе и честно обо всем рассказать. Хочет он в бизнесмены податься, хочет бригаду свою распустить — его право. Пусть хоть в президенты России баллотируется — мне до его задумок дела нет.
Сникерс сглотнул некстати набежавшую слюну и едва не поперхнулся — ему показалось, что хозяин непременно так и поступит, позвонит Злому и сдаст гостя со всеми потрохами. Но, вспомнив о спрятанном мобильнике, Жора сообразил, что этого не произойдет — по крайней мере теперь.