Сергей Иванович взглянул на будильник — огромный циферблат светился на тумбочке нежно-зеленым. Фосфоресцирующие стрелки показывали половину двенадцатого. По мнению Корнилова, минут через двадцать следовало начинать… Он опустил руку вниз, нащупал рукоять молотка, сунул орудие предстоящего убийства себе под подушку. Смежил веки, стараясь представить, как именно он будет наносить удар и куда будет бить.
Удивительно, но Корнилов-старший не испытывал ни робости, ни волнения. Что делать — государство неспособно защитить граждан от произвола, мусора куплены, обращаться не к кому, да и жизнь человеческая сегодня ни копейки не стоит… Остается действовать в одиночку.
Открыв глаза, Сергей Иванович осторожно повернул голову, взглянул на часы. Без десяти двенадцать, а это значит, что пора начинать.
Осторожно поднялся, накинул на голое тело куртку, сунул в карман молоток и, обмотав шею шарфом, двинулся к закутку Прокопа. Корнилов-старший шел очень осторожно, стараясь не скрипеть половицами. Однако, пройдя несколько шагов, остановился: ему показалось, что пружина прокоповской кровати пронзительно взвизгнула.
— Чо, батя, не спится? — послышался голос Прокопа.
Сергей Иванович пробормотал что-то неопределенное.
— И мне не спится… Пива много выпил, придется всю ночь бегать, — с подкупающей искренностью признался бандит.
Встал с кровати, небрежно сунул ноги в шлепанцы (Илюшины вещи, гад, носит! — отметил отец Дембеля) и, неловко зацепившись локтем за угол шкафа, двинулся в сени.
Ситуация изменилась кардинально. Теперь Корнилову-старшему предстояло решать, что делать дальше: дожидаться, пока Прокоп вновь заснет, или попытаться совершить задуманное сейчас…
Сергей Иванович решил не откладывать. Ведь бандюк наверняка не ждет опасности! Он еще сонный, и мозг его занят единственной мыслью — как бы поскорее облегчить мочевой пузырь и вернуться в тепло…
Проводив Прокопа, идущего к дверям, долгим, пронзительным взглядом, Корнилов-старший переложил молоток в боковой карман и, осторожно одернув тюлевую занавесочку, выглянул в окно.
Пустынный двор заливал лимонно-желтый свет полной луны. Крыльцо, редкий заборчик соседнего двора, угол покосившегося сарая напротив, огромные, будто стеклянные лужи двора с половинками кирпичей, положенными в воде для прохода в дом, — все это выглядело в лунном свете мертвенным, неживым, словно марсианский пейзаж.
В какое-то мгновение Сергею Ивановичу показалось: рядом с сараем мелькнул человеческий силуэт, по грязному сугробу проплыла и тут же исчезла чья-то неестественно длинная тень… Но уже спустя секунду тень пропала, и старик, укорив себя за излишнюю нервозность, извлек из кармана молоток. Встал слева от двери, примерился, как будет бить бандюка в голову, напряг слух…