Выходит так, что Красную Армию мы создали и, притом, победоносную, но вот военной доктрины ей не дали. Так она, Красная Армия, неприкаянной и живет. На прямой вопрос, какова должна быть доктрина Красной Армии, отвечают: она должна заключать в себе совокупность начал строения, воспитания и применения нашей вооруженной силы. Но это ответ чисто-формальный. И у нынешней Красной Армии есть свои принципы ≪строения, воспитание и применения≫. Вопрос идет о том, какой доктрины нам не хватает, то-есть — каковы по содержанию те новые принципы, которые должны войти в программу военного строительства? И вот здесь-то начинается самая конфузная путаница. Один делает сенсационное открытие, что Красная Армия есть классовая армия, армия пролетарской диктатуры. Другой к этому присоединяет, что, будучи революционной армией и международной, Красная Армия должна быть наступательной. Третий предлагает, в целях наступательности, обратить особое внимание на кавалерию и авиацию. Наконец, четвертый предлагает не забывать о применении тачанок Махно. С миру по тачанке — Красной Армии доктрина. Однако, нужно сказать, что в этих открытиях крупицы здоровых, не новых, но правильных, мыслей совершенно тонут под шелухой пустословия.
3. Что такое военная доктрина?
Не будем искать общих логических определений потому, что они сами по себе вряд ли выведут нас из затруднения[1]. Подойдем лучше к вопросу исторически. Старый взгляд гласил, что основы военной науки вечны и общи для всех времен и народов.
Конкретное же преломление этих вечных истин имеет национальный характер. Отсюда — немецкая военная доктрина, французская, русская и т.д. Если, однако, проверить инвентарь вечных истин военной науки, то получим немногим более нескольких логических аксиом эвклидовских постулатов. Защита флангов, обеспечение коммуникации и отступления, удар по наименее защищенному пункту противника и пр. и пр. — все эти истины, в этой своей всеобъемлющей формулировке, далеко выходят в сущности за пределы военного искусства. Осел, который ворует овес из прорванного мешка (наименее защищенное место противника) и бдительно поворачивает свой круп в сторону противоположную ожидаемой опасности, делает это на основании вечных принципов военной науки. Между тем, нельзя сомневаться, что тот осел, который ест овес, не читал ни Клаузевица, ни даже Леера.
Война, о которой мы говорим, есть общественное и историческое явление, которое возникает, развивается, меняет формы и должно исчезнуть. Уже по этому одному она не может иметь вечных законов. Но суб'ектом войны является человек, который имеет известные устойчивые анатомические и психические черты и вытекающие из них приемы и навыки. Человек действует в определенной и сравнительно устойчивой географической среде. Таким образом, во всех войнах всех времен и народов были некоторые общие, относительно устойчивые (но вовсе не абсолютные) черты. На их основе развивается историческое военное искусство. Его методы и приемы меняются так же, как и общественные условия, era определяющие (техника, классовое строение, формы государственной власти).