И начались кадровые перестановки. Рулевому Шальнову назначили бухгалтерскую (правда, он этого слова не знал) работу: считать боеприпасы, поскольку в подносчики он не годился по недостатку физической силы. Капитан Риммер пошел наблюдателем: в его обязанности не входило ничего иного.
Одновременно драконья разведка вылетела на выявление вражеских транспортов. Таковые нашлись, числом два, оба оказались парусниками, шли поодиночке. Судя по курсу, направлялись они прямиком в Балаклавскую бухту.
– Совсем страх потеряли, пока мы доставкой боеприпасов занимались, – откомментировал старший помощник «Морского дракона».
– Ничего, обретут. Мы поможем, – коротко ответил командир.
Выход «Морского дракона» в море состоялся в светлое время суток. Это событие заметили. Но даже если среди зевак и были граждане, подрабатывавшие соглядатайской работой, то успеть сообщить об угрозе на морских путях они могли разве что в Балаклаву.
Первый из парусников был перехвачен уже после заката. Луна почти не давала света, поэтому Семаков так и не узнал ни названия, ни порта приписки, ни даже национальной принадлежности противника. Пожар только-только начал разгораться, когда очередная (пятая) граната взорвалась в непосредственной близости от палубы. Не выдержали ни бортовая обшивка, ни набор. Шлюпки разнесло по досточкам, а то, что от них осталось, сгорело.
Второй транспорт искали почти всю ночь. Небо начало светлеть, когда сигнальщик выкрикнул:
– Корабль на весте!
Про себя начарт заметил, что позиция для атаки не самая удачная: «Морской дракон» отчетливо прорисовывался на фоне неба, в то время, как неприятель был заметен намного хуже. Подумалось также, что сигнальщики на паруснике, должно быть, уже подняли тревогу. Капитан Риммер выразительно глянул сначала на запад, потом на восток; в результате лейтенант Мешков уверился, что иномирский моряк подумал то же самое.
Но бой пошел по непредвиденному сценарию.
До противника оставалось не менее двух с половиной миль, когда парусник начал ложиться в дрейф. А когда дистанция сократилась до мили, Мягонький доложил:
– Так что, ваше благородие, подняли флажный сигнал «Просим дать время на спуск шлюпок».
Удивились все, кто смог разобрать сигнал. Мешков быстро разъяснил Риммеру его смысл.
Матрос Шальнов выразил мнение большинства экипажа словами:
– Не иначе, напугали мы их.
В рубке эти слова была услышаны. Командир промолчал, хотя внутренне был согласен с выводом. Зато старший помощник вслух возразил:
– Думаю, может быть и другая причина. Груз.
Семаков сузил глаза:
– А ведь возможная штука, Михаил Григорьевич… Поднять сигнал: «Даю полчаса на спуск шлюпок и на оставление судна. По истечении срока судно будет уничтожено».