– Что ж, наверное, он не столь отвратительный тип, каким показался сначала, – язвительно заметила я.
Лаурель расхохоталась:
– Поделом тебе будет, если я влюблюсь в него просто до безумия и ошарашу все светское общество, выйдя замуж за полицейского. Тогда у нас обеих будут мужья, которых недолюбливают все остальные.
– Ну, может, со временем он начнет мне нравиться, – заметила я.
Лаурель замялась.
– Противно в этом признаваться… никогда бы не подумала, что скажу такое, но мне кажется, твой Майло изменился. Не слишком, но все же. Но он стал куда внимательнее к тебе, прежде я этого не замечала. И отношения между вами тоже изменились. Ты стала спокойнее и счастливее.
– Да, – кивнула я. – Пожалуй, счастливее, чем сейчас, мы не были еще никогда.
– Что ж, я рада, – искренне произнесла она. – Но только Майло об этом ни слова!
Мы с Майло, готовые к отъезду, стояли в холле на первом этаже, и тут к нам по лестнице спустился мистер Уинтерс. С той ночи, когда арестовали Люсинду, я почти его не видела. И где он таился, понятия не имела.
– Рад, что застал вас, миссис Эймс. Боялся, что вы уже уехали. – Сегодня его голубые глаза так и светились, и еще в них появился какой-то особый блеск, которого я прежде не замечала. Казалось, что он, словно по мановению волшебной палочки, пусть и на мгновение, переселился из своего воображаемого мира в наш, реальный.
– Рада, что вы пришли попрощаться, мистер Уинтерс, – сказала я. – Надеялась, что перед отъездом смогу повидать каждого из вас.
– Я только что закончил ваш портрет, – заявил он. – Желаете посмотреть? Идемте.
Я удивилась. Ведь позировала я ему по-настоящему всего лишь раз, а потом все закрутилось, завертелось, и ни о каком портрете думать было уже некогда.
– Да, конечно, – кивнула я.
– Вот и чудесно, – он развернулся и направился к оранжерее.
– Я приглашен? – тихо спросил меня Майло. – Не уверен, что он заметит, что я стою рядом. Ну а я сделаю вид, что зашел в оранжерею случайно.
– Возможно, он вообще не заметит твоего присутствия или отсутствия, – ответила я и двинулась следом за мистером Уинтерсом.
Мы вошли в оранжерею, и мистер Уинтерс быстро подошел к подрамнику.
– Надеюсь, вам понравится, – сказал он и развернул подрамник к нам.
Мы остановились перед картиной, и у меня перехватило дыхание. Да, несомненно, он польстил мне, но не приукрашенно внешнее сходство поразило меня в этом портрете. Все дело было в игре красок, игре света и теней на заднем плане. И еще ему удивительно точно удалось передать грусть и надежду – те эмоции, что владели мной теперь, когда тайна Лайонсгейта наконец была раскрыта. Было в этой картине нечто загадочное и непостижимое, как и в самом мистере Уинтерсе.