Мы с Лаурель извинились и отправились наверх.
– Ну, что скажешь об этом инспекторе? – спросила я, надеясь, что мы сможем всласть обсудить его дурные манеры.
– Он очень красив, – ответила она.
Такого ответа я от нее никак не ожидала.
– Красив? – изумилась я. – Знаешь, как-то не заметила.
– А должна была заметить, поскольку тебе всегда нравились высокие темноволосые мужчины.
– Честное слово, эта мысль как-то и в голову не приходила.
– Нет, конечно, он не такой красавец, как твой Майло, – добавила Лорел. – Но такие мужчины, как он, вообще редкость.
Поскольку Лаурель всегда считала, что внешняя привлекательность Майло является причиной его плохого поведения, я понимала: никакой это не комплимент.
– Красив он или нет, но манеры этого господина не выдерживают никакой критики, – заявила я.
Она рассмеялась:
– Да не такой уж он и вредный, Эймори! Лично мне он показался довольно приятным мужчиной.
Я бы не удивилась, если б в присутствии моей кузины инспектор Ласло был сама любезность. Она не только очень хорошенькая, но и обладает удивительным даром заставить любого собеседника почувствовать себя непринужденно. Всех, за исключением Майло. Я еще не встречала человека (кроме него), который бы сразу не проникся к ней симпатией.
– Думаю, он подозревает в убийстве Изабель меня, – сказала я.
Тут ее улыбка поблекла.
– Быть того не может!
– Но ведь я вышла из ее комнаты вся в крови. Так что вполне естественно, что он меня заподозрил.
– Ну, знаешь, это просто нелепо! И потом ты, наверное, много чего ему наговорила.
– Было дело.
Улыбка снова засияла на ее лице.
– Причем в самой нелицеприятной манере. Представляю, как это его взбесило. Тогда не удивительно, что вы с ним не поладили.
Я не стала с ней спорить. Инспектор с самого начала заставил меня скрежетать зубами, и я утратила всякое желание хотя бы попытаться его очаровать.
– Что ж, надеюсь, ты дала ему достойный отпор. Хотя, наверное, не стоило этого делать. Ведь человек при исполнении…
Мы дошли до двери в комнату Изабель и миновали ее в почтительном молчании, как обычно проходят мимо чьей-то могилы.
Потом мы оказались у двери в комнату Лаурель, и тут она обернулась:
– А знаешь, моя спальня ближайшая к Изабель. И инспектор Ласло спрашивал, слышала ли я крики или шум борьбы.
Я обозвала себя идиоткой за то, что не подумала об этом прежде.
– Так ты слышала что-нибудь?
– Нет. Хотя вроде бы должна была, верно? Она… она наверняка кричала.
– Тут такие толстые дубовые двери, – заметила я. – Совершенно звуконепроницаемые. Даже если она и кричала, никто бы не услышал.