создание (ужасное), имевшее облик уже известной ему девочки. На этот раз она была обнаженной, только лавровая ветка сверкала на ее чистой, еще девчачьей груди.
– Добро пожаловать, сеньор Рульфо.
Он подумал, что мог бы написать сотню стихов, глядя на это лицо. Но с той же степенью уверенности знал, что швырнул бы их после этого в огонь, если бы догадался, как догадывался в тот самый момент, о леденящем кровь отсутствии смысла, стоящем за этой красотой. Это как просыпаешься однажды утром и видишь, что кожа человека, лежащего рядом с тобой, – это древесная кора или что лицо, о котором ты столько раз мечтал, всего лишь картонная маска.
– Завтра ночью я приду на это свидание, – презрительно проговорил Рульфо. – Я отдам вам имаго, и вы оставите нас в покое.
Дама продолжала глядеть на него, не переставая улыбаться.
– Но если вы причините нам какой-нибудь вред… Если вы причините вред Ракель или ее сыну, Сесару или Сусане, я вас уничтожу. Можете передать это своей очаровательной шефине.
– Мы – предвечные, сеньор Рульфо, – шепнула девочка. Голос ее напоминал звук гальки, перекатываемой прибоем. – Мы существуем ab initio[40]. Это сон, но и во сне я не советую вам даже думать о том, чтобы нас уничтожить.
– Я сделаю нечто большее, чем видеть сны: я найду даму номер тринадцать, ваше слабое место. Я найду ее и покончу с вами.
– Найти ее очень легко. Она здесь.
Вдруг что-то произошло. Девочка исчезла. В зеркале вновь возник образ Лидии Гаретти. На этот раз со следами пыток на теле.
– Здесь, – повторила Лидия, из глаз ее закапала кровь. – Пациент комнаты номер тринадцать. Найди его.
И внезапно Рульфо почувствовал, что в комнате есть кто-то еще. Он почувствовал это, как мог почувствовать холод, сунув руку в морозилку. «Пациент комнаты номер тринадцать». Он поворачивался медленно, неспособный вспомнить, как дышать и что он должен сделать, чтобы думать. Сама возможность увидеть это новое присутствие, чьим бы оно ни было, ужасала его больше, чем все пережитое до сих пор.
Но за его спиной опять оказался не кто иной, как девочка. Только теперь она стояла на потолке, как люстра. Волосы ее струились вниз золотым потоком. Она глядела на него оттуда глазами, подобными двум лунам с нимбами, или планисферам, подсвеченным изнутри. И тогда она раскрыла рот (он мог различить даже ее черную, словно преисподняя, глотку):
– Не забудьте прийти на свидание, сеньор Рульфо. Мы вас ждем.
и все ее тело превратилось в нечто другое.
Рульфо никогда не сможет вспомнить этот новый образ, но один лишь взгляд на нее мгновенно лишил его сознания. Он проснулся от собственного крика, полагая, что окончательно свихнулся, не будучи способен понять, в своем он уме или нет.