– Мне ссссделали кое-что-о-о, – шепнула она, не переставая покусывать пальцы, и показала другой рукой на живот.
Рульфо почувствовал, как внутри все заледенело. Он приподнял свитер Сусаны и склонился над ней. Несмотря на недостаток света, нанесенная на белую кожу гусеница стиха, черная и блестящая, была четко различима.
Уильям Блейк. Сесару безумно нравился Блейк, этот таинственный британский поэт и гравер. Не был ли именно он вдохновляем Малефицией, дамой номер шесть, той мужеподобной дамой, чьим символом служила голова козла? Не его ли он видел на груди размалеванной женщины?
Но в данный момент все эти подробности Рульфо не интересовали.
– Когда это на тебе написали?
Она ответила сквозь сопенье, которым сопровождалось вгрызание зубов в ногти обоих средних пальцев.
– …проснувшшшисссь… Здесь…
– И с тех пор ты не можешь… перестать… кусать себя?
Рульфо ощупал оставшиеся свободными пальцы ее рук и содрогнулся: мякоть под ногтями, распухшая и рыхлая, была практически обнажена и сочилась кровью; пальцы непроизвольно шевелились, словно маленькие слепые животные.
Он попытался быстро придумать, что же делать. Одному Богу известно, до каких пределов доходит сила этой филактерии. Одному Богу известно, когда иссякнет ее воздействие. Холодный пот ручейками бежал по его спине.
– Слушай меня внимательно, Сусана… Успокойся и послушай меня.
Она выразила согласие, кивнув головой, но не бросив свое занятие.
– Стихи вызывают действие. Помнишь, что говорил нам Сесар о силе поэзии?.. На тебе написали стих, и это заставляет тебя… делать то, что ты сейчас делаешь. Ты поняла?.. – Он не знал, понятно ли объясняет, и менее того – какими словами это объяснить. Но ему казалось жизненно важным, чтобы она осмыслила то, что с ней происходит.
Сусана вновь согласно кивнула.
– Хорошо, тогда давай сделаем вот что: я свяжу тебе руки за спиной, согласна? Больно тебе не будет, клянусь.
Говоря это, он взял свой пиджак. Но рукава оказались недостаточно длинными. Тогда он взглянул на пальто Сусаны, лежавшее на полу. У него был пояс. Это подойдет. Рульфо повернулся к ней:
– Ну давай, дай мне руки… Сусана, ты меня слышишь?.. Дай мне руки…
Она согласно кивала головой, но не слушалась. Стало ясно, что ему придется применить силу. С большим трудом он отвел руки от ее зубов. Даже в полумраке он смог заметить, что досталось уже и фалангам. Сусана, должно быть, испытывала жгучую боль, но, несмотря на это, отчаянно сопротивлялась попытке связать ей руки. Она настойчиво пыталась достать зубами пальцы. Сжав ей локти, Рульфо смог перевернуть ее вниз лицом. Он взял пояс и связал ее запястья за спиной, крепко затянув узел. При этом не забыл удостовериться, что кровоснабжение не нарушено. Когда дело было сделано, он ласково погладил девушку по потному лицу и откинул со лба прядь волос.