Раньше она разрабатывала отчаянную стратегию. Даже и не стратегией это было, а практически убеждением. И она сказала правду: она сама понятия не имела, почему делала все то, что делала. Но теперь у нее больше не было сил следовать своим порывам. Сейчас единственное, чего она хотела, – это думать только своей головой и постараться спасти жизнь ребенку, как раз это она и собиралась сделать. Она вступит с ней в союз, полностью покорится своей мучительнице. Это было отвратительно, но другого выхода она не видела.
– Я сделаю все, что ты захочешь, – прибавила Ракель.
– Великолепно.
– Мы можем отправиться туда прямо сейчас. Или пошли кого-нибудь проверить. Имаго спрятано под плинтусом в спальне, в моей квартире… Мне пришло в голову оставить его там, я опасалась, что у меня его отнимут…
– Замечательно.
Вдруг Ракель остановилась, устремив взгляд на Жаклин. «Да она меня даже не слушает. Только разглядывает».
– Ты можешь убедиться в том, что я говорю правду, когда захочешь. Пожалуйста, проверь это!.. Я – твой союзник… Я подчиняюсь твоей воле, я твоя…
– Очень своевременное решение.
– Не насмехайся надо мной, пожалуйста…
– Это я насмехаюсь?.. Кто же это над кем насмехается, интересно?..
– Я же сказала тебе, что подчиняюсь твоей воле…
– А я сказала: «Очень своевременное решение». – Сага повернулась к дамам, словно ей понадобилась поддержка. – Кто-нибудь из вас считает, что я насмехаюсь?.. И как ты только могла это подумать, Ракель!.. Как же извращенно ты все понимаешь!.. Где, в какой точке моего лица, в каких словах увидела ты насмешку? – Лицо Саги выражало мягкий упрек. – Или ты хочешь обвинить меня в собственных грехах?.. Я сказала тебе, что с твоим сыном все в порядке, и вот он здесь. Я сказала тебе, что мы не причиним ему никакого вреда, и мы этого не сделаем. В отличие от тебя, я держу свое слово. Я не считаю себя настолько важной, чтобы принимать решения через головы всех остальных. Я не превращаю свои клятвы в дым, как сделала ты, когда решила произвести на свет ребенка…
Ракель вся обмякла. Только гирлянды цветов не давали ей упасть на землю. Колени ее не держали. Но она попыталась, несмотря ни на что, мыслить хладнокровно. Мальчик стоял в центре беседки, беспросветно грустный в своей черной тунике, и глядел на нее.
«Спокойно, держи себя в руках. Они не посмеют причинить ему вред».
– Кто всегда считал себя самой значительной, самой сильной? Кто презрел нас настолько, что попытался скрыть свое предательство?..
«Они его не тронут. Они так решили. Так решили».
– И теперь ты говоришь, что я насмехаюсь?..