И вдруг, произнося эти слова, он кое-что понял: он опять говорит прощальную речь. И вспомнил то мгновение, когда взглянул на Бальестероса, прежде чем выйти из его машины. Он почти что видел доктора: вот он сидит за рулем и слушает, как Рульфо говорит ему, что с этой секунды пойдет один, снизойдет один, один войдет в мир странных вещей. Но теперь-то все было иначе, совсем иначе, и эта огромная разница заставляла его думать, что он принимает правильное решение: ведь теперь речь шла уже не только о его собственной жизни.
– Ты должна будешь какое-то время скрываться, – продолжил он. – Не стоит забывать о том, что случилось с Патрисио. Может, полиция пока и не обнаружила его труп, но, когда это произойдет, тебя станут искать. Моя квартира – не самое подходящее место, и вообще оставаться в Мадриде тебе опасно, так что мы подумаем… – Он увидел звездный мрак в ее глазах и сжал ее руку – холодную, напряженную. – До тридцать первого остается неделя; если мне хоть немного повезет, я уйду живым и приеду к вам, как только все кончится.
Она ничего не ответила, и Рульфо был благодарен ей за это. И увидел, как она встала и направилась в спальню, все еще в его дурацком халате.
Он поднялся и пошел за ней. Она прилегла на постель, сказала ему:
– Спать хочу.
– Очень хорошо.
Рульфо снял со спинки стула пиджак и вышел, закрыв за собой дверь. Проверил, в кармане ли имаго. И подумал, что с этого момента ему придется хранить эту фигурку.
До назначенного дня встречи.
Пока Ракель спала, Рульфо подошел к ребенку и пригладил ему волосы. Мальчик, казалось, не обратил на это внимания: он сидел, поджав тонкие ножки, на диване и в полусумеречной столовой старательно разглядывал своих солдатиков, разложенных на диванной подушке.
– Ты не очень-то разговорчив, как я погляжу.
– Не очень, – согласился ребенок.
В его голосе, неожиданно звонком, слышалась та же уверенность, что читалась в его взгляде. Отвечая, головы он не поднял. Не отводил взгляда от своих игрушечных фигурок. Приглядевшись с близкого расстояния к его лицу, Рульфо подумал, что у него может быть анемия. Он сел рядом с ребенком и улыбнулся ему:
– Знаешь что? Сдается мне, что ты очень умный мальчик…
Его маленький собеседник пропустил это замечание мимо ушей. Едва моргнул, как будто Рульфо не заговорил с ним, а пустил в его сторону струйку дыма. И продолжил раскладывать на подушке солдатиков. Потом по очереди провел пальцем над их головами, словно считая, хотя Рульфо не думал, что малыш умеет считать. Его ручка, с длинноватыми и грязными ногтями, остановилась над головой последнего. Малыш взял его и обернулся к Рульфо.