Беглецы в Гвиане (Буссенар) - страница 239

— Мы не доносчики и не палачи.

— Положим. Но разве приятно жить калекой?.. Будь у меня сейчас револьвер, я бы пустил себе пулю в лоб. Ну, да ничего, все равно уж скоро… Впрочем, я вижу, что вам любопытно знать, кто я такой. Извольте, я расскажу вам свою историю, только дайте мне водки.

Робен велел кули подать старого рому. Больной отпил с жадностью несколько глотков. Это его подкрепило.

Робинзоны приготовились слушать.

— Три года тому назад, — так начал умирающий, — я еще был ссыльнокаторжным, отбывшим свой срок. За что меня сослали — это не интересно для вас. После отбытия каторги я пять лет прожил в колонии в качестве ссыльного поселенца и затем вернулся в Европу, где вступил, конечно, в войну с обществом… как все побывавшие в остроге. Я проник в среду воров и прозябал среди них, ожидая случая разбогатеть. Однажды вечером я по обыкновению сидел в Веронском кафе, этом клубе гвианских колонистов. Кругом только и слышались разговоры о золоте, о приисках, о миллионных делах. Я внимательно прислушивался.

— Прекрасно! — сказал я сам себе. — Надо и мне урвать кусочек от этого пирога.

Особенно мое внимание обратили на себя двое… Они показались мне самыми солидными. Я выследил их до гостиницы, где они остановились, и с тех пор следил за ними постоянно, сделался их тенью. Вызнав все, что мне было нужно, я переговорил со своими сообщниками. Мне собрали достаточную сумму денег, и я отправился в Гвиану двумя месяцами раньше тех колонистов, которых выследил в Веронском кафе.

Случай помог мне с самого начала. Бродя близ водопада Эрмины под видом золотопромышленника, отыскивающего себе прииск, я встретил одного своего старого товарища по ссылке, некоего Бонне. Бонне десять лет тому назад бежал с каторги, но был пойман и приговорен к пожизненному заключению. Он убежал опять и три года жил среди индейцев, «объиндеившись» сам до неузнаваемости. Мы сошлись, спелись — между каторжниками это происходит очень скоро. Бонне надоело жить с дикарями, к которым он пристал из-за сокровища, которое подглядел у них. Индейцы были из племени арамихо.

— Вижу, что вам любопытно знать, кто я такой

Я предложил ему лучший вариант: откровенно рассказал о деле, которое касалось двух гвианцев. Вы, господа, конечно, уже догадались, кто были эти два гвианца… С Бонне мы спелись, договорились и привлекли к своему союзу индейцев. Эти потомки исчезнувшего племени были народом пресвирепым. Мы дали друг другу клятву вместе содействовать истреблению белой расы. Понимаете, господа? Речь шла о вас, о том, чтобы истребить вас с помощью индейцев и овладеть вашим прииском и документами на него. Мы задумывали вас устранить, а самим стать на ваше место и сделаться честными золотопромышленниками, отделавшись, конечно, и от своих союзников-индейцев.