Он преодолел себя, сумел переломить свою гордыню, отбросил мысли о том, что самые богатые и красивые девушки вздыхают по нему, что лучшие семьи мечтают заполучить его в качестве зятя, что мало есть равных ему с точки зрения родовитости, состояния и образованности. А ведь он так любил небрежно хвалиться фамилиями своих знатных приятелей, с таким легкомыслием и презрением говорил о людях из местечка!
И вдруг он захотел взять в жены ее, девушку, которая даже в этом городке, вызывавшем у него столько насмешек, считается приблудой, убогой сиротой, без гроша за душой. У нее нет семьи, нет ни единого друга, за исключением деревенского знахаря. Правда, по сравнению с другими радолишскими девушками на выданье она лучше образована и, возможно, иначе воспитана благодаря матери. Но разве ее воспитание, образование, поведение не резали бы глаза, не шокировали бы в его среде?..
Ее отец, которого она потеряла, когда ей было всего несколько годков, вроде бы был врачом, ее отчим, которого Марыся любила как родного отца и называла отцом, был всего лишь лесничим, скромным конторщиком в имении, а мать, хоть и происходила из знатной семьи, тут, в округе, известна была как бедная учительница музыки и иностранных языков, а позже только как простая портниха.
Разве такие люди, как супруги Чинские, люди из того круга, где обращают больше внимания на происхождение и родословную, чем в среде настоящих аристократов, разве они смогли бы примириться с тем, что их сын заключил такой брак?..
Немного успокоившись после первых восторгов, Марыся как раз об этом и начала толковать Лешеку. Он внимательно ее слушал, не прерывал, а когда она закончила, сказал:
– Ну и что из всего этого следует?.. Разве это хоть как-то меняет тот факт, что мы друг друга любим?..
– Нет, этого ничто изменить не может. Я буду любить вас всегда, только вас одного, до самой смерти! – прошептала она.
– Но, видимо, для тебя это не так важно, чтобы бороться за это, чтобы ради этого перенести всякие неприятности и горести.
Она покачала головой.
– О нет! Речь тут не обо мне! Я готова на любые жертвы, на любые унижения. Но вот ты… – с горечью произнесла она, переходя на «ты».
– А что я? – почти сердито спросил он.
– Ты… Это сделает тебя несчастным, сломает, ты разочаруешься во мне…
Он вскочил и заломил руки.
– Марыська! Марыська! Как же тебе не стыдно! Ты меня оскорбляешь! Как ты можешь настолько не верить в мои силы?..
– Да нет же! – возразила она. – Я в них верю! Но я не имею права подвергать тебя таким поношениям и напастям. Я не хочу стать тебе обузой. Я и так уже очень, очень счастлива…