– О, это просто мило. Ты уже счастлива. А обо мне можно и не думать! Верно?.. Я могу и дальше оставаться несчастным, поскольку ты выдумала, что можешь стать мне какой-то там обузой! Постыдилась бы! Такая умная и рассудительная девушка, а такую ерунду говоришь! И вообще, кто тебе дал право распоряжаться моей судьбой?.. Она, видите ли, не имеет права чему-то там меня подвергать! Ну а я-то еще имею такое право?.. А я хочу, я должен – и точка! Неужели ты думаешь, что я ни к чему не пригодный человек, который непременно должен зависеть от родителей? Неужели мир недостаточно велик, чтобы мы нашли в нем свое место? Неужели ты думаешь, что в случае войны с семьей, когда нам уже совсем надоест эта война, мы не сможем уехать куда-нибудь?.. Не бойся! Ты еще плохо меня знаешь. Я не из тех, об кого можно безнаказанно ноги вытирать. Вот увидишь! Да. Собственно, и спорить не о чем. Я уже принял решение и баста!
Он улыбнулся и снова прижал ее к себе.
– Прошу тебя, хоть ты, по крайней мере, не усложняй эту борьбу, борьбу за мое и твое счастье, за наше счастье… А то сведешь меня с ума и я пальну себе в лоб!
– Лешек! Дорогой мой, любимый!.. – Она судорожно обнимала его за шею.
– Вот увидишь, Марысенька моя, мы еще будем самой счастливой парой на земле.
– Да, да, – повторяла она, прижимаясь к нему. И уже совсем не способна была думать, протестовать, возражать. Она верила ему, он развеял все ее сомнения своим воодушевлением и волей.
Лешек вынул из кармана коробочку и достал из нее колечко с сапфирами.
– Вот мой сторожевой знак, – весело сказал он, надевая кольцо ей на палец. – Чтобы ты помнила, что целиком принадлежишь мне и являешься исключительно моей собственностью.
– Какое красивое!
– У этих камешков цвет твоих глаз, Марысенька.
Она долго разглядывала колечко, потом наконец с удивлением и благоговением в голосе спросила:
– Так, выходит, я… обручена?
– Да, любимая, ты стала моей невестой.
– Невеста… – грустно повторила она и добавила: – А я тебе никакого колечка подарить пока не могу… Нет у меня. Последнее кольцо, которое принадлежало моей мамочке, продано было… чтобы оплатить похороны. В нем тоже были сапфиры, и мама его очень любила, хотя оно было совсем дешевенькое, намного скромнее этого.
На ее глазах показались слезы.
– Не думай о грустном, – сказал Лешек. – А мне и без колечка не удастся забыть, что я уже твой невольник. Самый счастливый в мире невольник, которому совсем не хочется освобождения.
– Боже! Боже! – прошептала она. – У меня голова кружится. Все наступило так внезапно…
Он рассмеялся.