Уже через неделю у Василя спала горячка и к нему вернулся аппетит. Вместе с появлением надежды у парня теперь и настроение изменилось. Во время перевязок он кривился от боли, но шутил. Антоний сам ухаживал за ним, а когда на мельнице бывало слишком много работы, за больным приглядывали женщины.
Нельзя было скрыть от них тайну, и поэтому, наверное, весть об операции разошлась по всей округе. То один, то другой знакомец или приятель Василя заглядывал к нему по дороге, чтобы перекинуться парой слов. И любопытствующие бабы приходили, чтобы выведать всю подноготную, надо же им было о чем-то сплетничать. Только Антония все избегали, и если замечали его в комнате больного, то сразу исчезали. Так прошли октябрь, ноябрь, декабрь. В сочельник Рождества Василь стал просить Антония, чтоб тот позволил ему хотя бы попробовать. Но тот только грозно рыкнул:
– Лежи и даже не думай повязок касаться! Я сам скажу, когда можно будет!
И только под конец января он заявил, что пора снимать повязки. При этом хотела присутствовать вся семья, но Антоний никого не впустил. И сам был так взволнован, что у него руки дрожали, когда он бинты разматывал.
Ноги Василя похудели еще сильнее, мышцы на них стали более дряблыми. Но рубцы хорошо зажили, и, что самое важное, исчезли опухоли и искривления.
Антоний осторожно, дюйм за дюймом ощупывал кости сквозь тонкую кожу. При этом он закрыл глаза, точно зрение ему мешало. Наконец вздохнул с облегчением и буркнул:
– Пошевели пальцами… А теперь осторожно ступнями… Болит?..
– Нет, не больно, – задыхаясь от возбуждения, ответил Василь.
– А теперь попробуй согнуть колени…
– Боюсь.
– Ну же, смелей!
Василь исполнил приказ и со слезами на глазах посмотрел на Антония.
– Получилось! Я могу сгибать!
– Подожди только, потихоньку, не надо торопиться. Чуть-чуть приподними эту ногу… вот, а теперь другую…
С усилием, дрожа от волнения всем телом, Василий проделывал те движение, которые ему велели.
– А теперь укройся и лежи. Неделю еще полежишь. Потом начнешь вставать.
– Антоний!
– Что?
– Значит… значит… я… смогу ходить?
– Так же, как и я. Но не сразу. Тебе надо будет заново учиться. Поначалу ты, как дитя малое, не сможешь на ногах устоять.
И это было правдой. Только через две недели после того, как повязки были сняты, Василь смог обойти комнату без палочки. Вот тогда Антоний и созвал в пристройку всю семью. Пришли Прокоп и Агата, а также обе молодые женщины и маленькая Наталка.