Он достал из кармана тоненькую розовую книжечку.
– Вы знаете что это?
– Нет.
– Это билет на корабль до Бразилии. Мне пришлось забрать свои чемоданы с борта судна буквально за четверть часа до отплытия, и вместо Бразилии я примчался в Людвиково. Я не смог, буквально не смог! А потом уже начались самые страшные мучения! Я старался сдержать данное себе слово, но не мог отказаться от поездок в Радолишки. Мне нельзя было искать с вами встреч, но ведь они могли произойти случайно. Правда? И тогда я не изменил бы своему слову.
Марыся вдруг стала серьезной.
– Мне кажется, что вы плохо поступили, не сдержав данного себе обещания.
– Почему это? – возмутился он.
– Потому что… вы были правы, когда не хотели больше видеться со мной.
– Я был идиотом! – воскликнул он убежденно.
– Нет, вы были благоразумны. Ради нас обоих… Ведь это лишено какого бы то ни было смысла.
– Ах так?.. Неужели вы действительно до такой степени меня терпеть не можете, что даже видеться со мной не желаете?
Она прямо посмотрела ему в глаза.
– Да нет же! Я буду совершенно откровенна с вами. И я очень тосковала без вас, очень…
– Маришенька! – Он протянул было к ней руки.
Но она покачала головой.
– Сейчас, я сейчас все скажу. Вы только подождите минутку. Я очень скучала. Мне было плохо… Так плохо. Я даже… плакала…
– Единственная моя! Чудо мое драгоценное!
– Но, – продолжала она, – я пришла к убеждению, что мне будет легче вас забыть, если мы не будем видеться. Какова может быть цель нашего знакомства?.. Вы ведь достаточно рассудительны, чтобы понимать это лучше меня.
– Нет, – прервал он ее, – я действительно достаточно рассудителен, а потому понимаю, что вы не правы. Я люблю вас. Разумеется, вы не можете понять, что такое эта любовь. Но я вам нравлюсь. И было бы безумием и дальше обрекать себя на разлуку. Вы говорите о какой-то цели! А разве уже сами по себе наши встречи, беседы, наша дружба – недостаточно прекрасная цель, разве нужны еще какие-то более определенные и значительные цели? Что-то мешает вам встречаться со мной… Прошу вас, выслушайте меня!..
Она слушала внимательно и не могла отрицать, что он прав, и тем более не могла отказать в справедливости его слов. Признаться, ей самой хотелось, чтобы ее убедили. А уж убеждать он умел.
Да и не могла же она запретить ему приходить в магазин, куда имел право войти любой покупатель. А с покупателями надлежит разговаривать вежливо и приветливо.
И вот с того дня господин Лех Чинский наведывался в лавочку ежедневно, а его верховой конь или мотоцикл перед дверьми магазинчика госпожи Шкопской вызывали всеобщее нездоровое оживление в городке и многочисленные сплетни, пробуждали зависть, которая естественным порядком переродилась в то, что называется публичным осуждением.