Оказалось, он был плодом тайного союза: отец — авантюрист, ставший затем переписчиком в юридической конторе, мать — гувернантка в богатой семье. Мост родился без одобрения закона, морали и религии. Впрочем, позднее родители всё же заключили брак официально.
Именно мать сильнее всего повлияла на развитие маленького Моста. Она преподавала ему первые житейские уроки и, что важнее всего, не затуманивала его ум диктатом религиозных догм. Первые семь лет оказались самыми беззаботными и счастливыми в жизни Моста. Но затем случилось несчастье: у него воспалилась щека, и после проведённой операции черты лица были уже бесповоротно искажены. Возможно, материнская любовь помогла бы Мосту пережить насмешки над его уродством, но мать умерла, когда ему было всего девять. Через какое-то время отец снова женился. Мачеха превратила прежде радостный дом в ад для ребёнка. Жизнь стала невыносимой. В пятнадцать лет его забрали из школы и отдали в ученики к переплётчику — так один ад просто сменился другим. Уродство преследовало Моста, как проклятье, и доставляло невыразимые страдания.
Он безумно любил театр, и каждый сэкономленный пфенниг тратил на билеты. Мост загорелся желанием стать актёром. Пьесы Шиллера — особенно «Вильгельм Телль», «Разбойники» и «Заговор Фиеско в Генуе» — вдохновляли его больше прочих, и он горячо желал сыграть в них. Однажды он решился поговорить с директором театра, но тот отрезал, что лицо Моста больше подходит для клоуна, нежели для актёра. Тяжёлое разочарование заставило Моста ещё сильнее стыдиться своего недуга. Его жизнь превратилась в кошмар. Он стал патологически застенчив, особенно в присутствии женщин: страстно желая близости с ними, он постоянно терзал себя мыслями о собственном уродстве. Много лет, пока у него не начала расти борода, Мост не мог переступить через эту нездоровую застенчивость. Он собирался было покончить жизнь самоубийством, но в шаге от опрометчивого поступка его настигло духовное пробуждение. Юноша познакомился с новыми социальными идеями, которые заставили его по-другому взглянуть на жизнь и держаться за неё. В тюрьме Мост опять возненавидел свою внешность: там ему сбрили бороду. В зеркале, которое он тайком пронёс в камеру, его отражение показалось ему ужаснее, чем само заключение. Мост был уверен, что яростную ненависть к общественному устройству, к жестокости и несправедливости жизни в нём в большей степени поддерживало увечье — заметив его, окружающие всегда начинали относиться к собеседнику с пренебрежением. Мост продолжал бурно изливать свои чувства: рассказал, что был женат дважды, и оба брака распались. Он уже потерял надежду обрести великую любовь, но встретил меня — и былое желание вновь овладело им. Но одновременно вернулась и мучительная робость. Месяцами Мост подавлял в себе противоречивые чувства: его не покидали и страх, что он мне неприятен, и желание завоевать меня. Поняв, что я обладаю большим ораторским талантом, он ухватился за эту ниточку к моему сердцу. По пути на 42-ю улицу любовь уничтожила в нём все страхи. Мост надеялся, что я тоже его люблю и не замечаю уродства. Но он сразу заметил изменения во мне после той поездки: я стала мыслить независимо и ускользнула из его хватки. Это взбесило Моста. Горькие воспоминания воскресли в нём, и лишь поэтому он позволил себе накинуться с упрёками на любимую и желанную женщину. Свою речь Мост закончил просьбой о дружбе — он не смел требовать чего-то большего.