ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Мулла выходит из палатки. - Предчувствия Бостана. - Чудо.
Сейчас, когда облака обвалились в ущелье, котловина наполнилась звуками, смехом, криками, говором многих людей. Здесь встречались знакомые и кричали друг другу издалека, сообщали новости, расспрашивали о делах и о здоровье. Загорелые люди с равнины, скаля ровные, белые зубы, шутили о чудесах, которые должны были произойти. Женщины, перебивая друг друга, рассказывали смешные истории о муллах, о знахарях. Можно было подумать, что толпа собралась посмотреть плясунов или фокусников. И среди этой огромной толпы разумных смешливых людей странно выглядел белый человек на ковре, вздымавший руки к ясному, голубому небу.
Да, толпа была настроена шумливо. Она ничем не напоминала собрания правоверных. И даже когда-то знаменитые своею покорностью мусульманские женщины были почти все без покрывал, смеялись и разговаривали вместе со всеми.
- Эй, Адиль! - кричал высокий, дюжий хлопкороб, взобравшись на могилу. - Эй, товарищ, ты от чего приехал лечиться? Не занимай очереди, уступи ее тем, у кого дома злая жена. Имам излечивает женский характер.
Старика, медленно пробиравшегося между могилами, окликали со всех сторон:
- Что, дедушка, захотел снова стать молодым? Смотри, пенсии лишат.
А добродушный толстяк любопытствовал:
- Вы не знаете, граждане, имам бюллетени дает? И платят ли по его бюллетеням в страхкассе?
На одной из могил сидел, куря папироску, Баширов. Он пересмеивался с компанией черноусых виноградарей и, увидя отчима, махнул ему рукой. Отчим улыбнулся и закивал головой, но мать шла впереди к даже не взглянула-на Баширова. Она вся была поглощена одной мыслью - мыслью о чуде. Она тащила нас с отчимом за руку ближе и ближе к белой палатке. Держась за мое плечо, спотыкаясь и бормоча про себя, плелся за нами Мамед.
- Женщины!- говорил он. - Разве они понимаю? разумное слово? Ей, кажется, объяснили, что чудес нет, но она не верит. Она надеется.
Но мать шла, не отвечая на его бормотанье, и толпа вокруг нас становилась все гуще, и чем ближе к палатке, тем молчаливее и серьезнее были люди. Здесь многие-стояли в молитвенных позах, и старухи смотрели вперед с надеждой и верой.
А мать шла как одержимая, и за нею шел отчим, изумленно оглядываясь, и я, настроенный весело и смешливо. Слепой потерялся. Его оттерли в толпе. Некоторое время. я еще видел позади себя его худое, морщинистое лицо, а потом нас обступили молящиеся старики и черные, горбоносые старухи.
Наконец мы вышли в первый ряд. Пустое пространство перед палаткой было окружено плотным кольцом людей. Здесь было тихо. Слышалось только негромкое бормотанье. Это стоявшие вокруг читали стихи из Корана. И так же негромко читал человек в белом, стоявший на ковре у палатки. Я ожидал увидеть муллу, ко, к моему удивлению, это оказался совершенно мне незнакомый человек. Он опустился на колени и низко пригнулся, а потом поднял от земли голову и сказал нараспев: