— А если всех сбил — выиграл?
— А вот и ни фига! Если ты собьешь вертолеты, тогда появляются бомбардировщики и кидают в зенитку бомбы. Их тоже надо сбивать.
— Ну, а если и их собьешь?
— А вот фиг его знает, что тогда будет! Потому что это пока еще никому не удавалось. Знаешь как трудно! Даже вертолеты все сбить почти невозможно. Но все-таки можно. А вот сбить все бомбардировщики не получается. Знаешь как трудно! Ну и другие игры тоже есть.
— Дураки вы какие. Взрослые люди, сидят, в бирюльки играют.
— Это ты дурак! От жизни отстал. Сейчас на Западе все только и делают, что в компьютерные игры играют. Там такие игры есть — совсем как по-настоящему. Но их хрен достанешь. И они много памяти занимают.
— Как?
— Ну там же память все равно ограниченная, хотя и офигенная. Вот этот, например, флоппи имеет память триста шестьдесят тысяч байт. Это знаешь как много! Вот этот «Паратроп» — семь тысяч байт, а на флоппи — триста шестьдесят тысяч! А в Америке есть флоппи памятью больше миллиона байт. Это с ума сойти можно, какие открываются возможности.
— Ну и какие возможности? По вертолетам стрелять?
— А хотя бы и стрелять! Ты вот приходи, сам попробуй. Знаешь как трудно! Я-то вот сбивал все вертолеты, меня уже бомбардировщики валили, а Кирюша ни разу до бомбардировщиков не дожил. Потому что там реакция нужна офигенная и внимание: с двух сторон же летят, и нужно одновременно и стволом в две стороны крутить, и еще стрелять, а это уже третья кнопка. Сам сперва попробуй, потом говори.
— Ну, расстреляешь ты однажды все бомбардировщики, и что?
— Что-что! Там же не только игрушки. Там, например, текстовый редактор.
— Это что?
— Печатаешь, как на машинке, — и все, что печатаешь, на экране видно. И там же можно ошибки исправлять. Можно любое слово стереть, другое вставить, можно предложения местами менять. Вообще все можно. И есть такая кнопка, на которую нажмешь — и все, что на экране показано, на бумаге печатаешь.
— На какой еще бумаге?
— На обыкновенной, блин, бумаге! Там к компьютеру еще подключается устройство печатающее, типа печатной машинки, тоже с лентой, но автоматическое. Кнопку нажал — оно загудит и пошло стучать. Страницу — за одну минуту делает.
Олег тогда спросил Кирюшу:
— Он п...ит, да?
Кирюша молча покачал головой, ясно давая понять, что все сказанное Стивой — подлинная правда.
— Да, здорово, конечно, — коротко согласился Олег, и даже он, кажется, тогда приподзадумался. То-то! А уж что касается Стивы, то он давно сделал свои выводы насчет Высшего Разума и их придерживается.
2
После того как Стива сам сознался, что он сумасшедший, о чем с ним можно было разговаривать? Все стали смотреть в окна. Нет, еще не смеркалось, но небо затянули низкие темные тучи, и налетел сильный ветер, сгибая кусты и деревья, обрывая с них листья. Вагон как-то незаметно оказался полупустым. Многие пассажиры вышли, а когда вагон тронулся вновь, то теперь за окном уже ничто вообще не напоминало о городе. Серые, а то черные покосившиеся домишки уже не одного Стиву поражали своим убожеством, но и на остальных наводили разные мысли. Не обязательно грустные.