Мы с трудом взяли себя в руки.
— Да, товарищ старший батальонный комиссар, отвлеклись немного. Тут политрук Чернин рассказывает об одной замечательной сандружиннице. — Кто-то не выдержал и прыснул за спиной редактора. — Надо бы поехать к ней, мы думаем.
— Что ж, пускай и съездит. А чем она отличилась, товарищ Чернин?
Сергей вытянулся, как на смотру, и не ответил — отрапортовал:
— Одна вытащила на себе из боя подбитую пушку!
Редактор не понял, что тон Сергея — вызов, направленный не в его, а в нашу сторону, и счел нужным прекратить разговор, который велся не так, как, ему казалось, подобает вести разговор с начальством.
— Одна? На себе? Ну что же, геройский поступок. Над чем тут можно смеяться? Отдыхать, Чернин, не будете, поедете к ней сразу!
Повернулся на каблуках и вышел.
Отправлялся Сергей в дивизию, скажем прямо, без подъема. А вдруг, действительно, мы окажемся правыми и он столкнется с этаким восьмипудовым гренадером в юбке? Да и без передышки из одной командировки в другую… Впрочем, в этом мы сами чувствовали себя виноватыми: так уж сложилось… И оттого, что мы понимали это, ему было несколько легче.
Как ему хотелось, чтобы его Бабкина оказалась именно такой, какой он с самого начала вообразил себе ее! Хоть бы нам на зло такой оказалась!
Но вдруг все-таки правы мы?..
Наконец Сергей вернулся, и мы не пожалели, что совершенно несправедливо расписали ему ее как гренадера. Товарищ Бабкина Анна Никаноровна (простите, Асенька, что мы вас расписали Сергею бог знает как!) — эта силачка, громадина, Иван Поддубный (да, да, мы всё пустили в ход!) — оказалась худенькой ясноглазой девушкой и лишь одним отличалась от портрета, нарисованного нам Сергеем заранее: мягкие льняные волосы ее не были заплетены в косы, а коротко, по-мальчишески, острижены: Ася только что перенесла крупозное воспаление легких. Сергей был старше ее на четыре года и выше на две головы. Но несмотря на это, несмотря также и на то, что был он прирожденным газетчиком и взял на своем веку не один десяток интервью, он все-таки, когда остался с этой девушкой с глазу на глаз, впервые в жизни смутился. И чтобы скрыть это смущение, повел разговор с нею сначала в исключительно строгих тонах. Вынул блокнот, солидно откашлялся и спросил:
— Товарищ Бабкина, это правда, что вы вытащили на себе противотанковую пушку?
Ася покраснела:
— Ой, что вы! Кто вам сказал! Разве ж я могла с ней справиться! Я ее прицепила к нашей санитарной двуколке!
Сергей облегченно вздохнул, но не показал виду, как кровно интересовала его эта подробность.