– Бо-о-оже, – недоверчиво пробормотала Ася. – Послушай, ты не похожа на женщину, которая позволила бы собой помыкать.
На лице Кинги обозначилась легкая усмешка. За столом, накрытым белоснежной скатертью, с серебряными столовыми приборами в руках, в черном бархатном платье с кружевом она была похожа на молодую леди, сошедшую с полотна художника-романтика, а не на женщину, оказавшуюся – по неизвестным пока еще Асе причинам – в мусорном отсеке дома, с упаковкой снотворного и бутылкой водки в руках, в обществе бурого кота.
– А мной никто и не помыкал. По крайней мере, напрямую. Мне поставили ультиматум, и я его приняла. Скажи я «нет», мы бы наверняка мыкались по съемным гостинкам, и… тоже было бы замечательно.
– Слушай, Кинга! – вдруг вспылила Ася. Кинга рассказывала свою историю настолько циничным тоном, настолько без эмоций, что верилось с трудом. За этой легендой о красавице и чудовище было что-то еще, какое-то двойное дно! И Ася хотела его найти, а не выслушивать бесконечно глупости об увальне Кшиштофе и психованных свекрах. – Можешь вешать лапшу на уши кому угодно: судье на бракоразводном процессе, родителям, удрученным судьбой дочери, таксисту, который увозил тебя из квартиры, ставшей чужой, на улицу, – кому угодно, но не мне! Я наслушалась сотни, если не тысячи, слезливых историй, но от твоей – пардон, подруга, – хочется блевать! Учти, мы с тобой обе были тесно – и даже весьма тесно – знакомы с одним и тем же мужиком. Не раз и не два мы – как ты не преминула мне напомнить – делили с ним постель. Да, он поливал тебя грязью, но это и понятно – я охотно слушала эту грязь: ведь любовница вряд ли станет внимать хвалебным одам в честь жены, которой наставляют рога. Единственное, в чем он ни разу тебя не упрекнул, так это в глупости. А по твоему рассказу получается, что ты была глупой курицей из глухой деревни, которая вкалывала, чтобы содержать мужа-тунеядца, а когда тот возвращался из пивбара, так еще и тапочки ему в зубах приносила! Что, скажешь, такая вот ты законченная идиотка? Будешь меня дурачить – я оставлю тебя в обществе твоего беспородного друга, а сама отправлюсь на долгую прогулку. Вся эта история тебе просто-напросто не подходит! У тебя в глазах – интеллект, а не идиотизм!
Эту тираду Кинга выслушала совершенно спокойно. Ася швыряла явные оскорбления, а у нее даже веки не задрожали. Что ж, Кинге в своей жизни пришлось выслушать немало оскорблений, и она уж привыкла пропускать их мимо ушей. А сейчас смотрела на хозяйку, слегка прищурившись, взвешивая: сказать правду или нет? Признаться ли кое в чем, что намного хуже, чем дурацкий залет и брак с Кшиштофом Крулем, или оставить секрет на потом?