День, два… Говорят, что мой отчим выдержал целую неделю, но подробностей я не знаю.
Когда я закрывал глаза, то еще долгое время видел сожженный берег, и море казалось серым от покрывшего его пепла.
Тех, кого смогли эвакуировать, поместили в искусственную кому. Но маму после этого я так и не увидел. Разрешение на отключение от аппарата поддержания жизни дал мой отец, как ближайший родственник, ведь они с мамой не были в официальном разводе. Наверное, я его ненавижу.
Но это случилось гораздо позже. Уже после того, как он вытащил меня из больницы. Помню, как отец — высокий и сильный — шел по длинному коридору, сжимая мою ладонь. Когти Зверя впивались в мозг. Мне было больно. Очень больно. В правый руке отец держал пистолет, и никто из врачей так и не стал ему перечить.
* * *
— Ваш отец тоже был археологом? — спросил Флер.
— Да, — поморщился я. — Но мы почти не общались.
До взлета с Осириса оставалось менее часа. Флер был на корабле один. Целый большой межзвездник для одного человека.
— Можете изучить информацию о планете, держите, я оставлю чип на столе, — сказал он. — Впрочем, за два дня полета у вас будет для этого достаточно времени. Лучше идите сюда.
Флер вышел из корабля и остановился, подставив лицо солнцу. На горизонте с земли поднимались коричневые щупальца — это приближалась пылевая буря. Но к тому моменту, как она захлестнет наше поселение, изолировав его на несколько дней, мы уже покинем планету.
— Не устаю удивляться чужим небесам, — улыбнулся Флер. — Знаете, о чем я думаю в такие моменты? Все эти миллиарды ушедших с Земли людей, вся эта суета и столпотворение оказались не более чем каплей в море для нашей Галактики. Человечество получило вечный фронтир — вперед и вперед, все дальше за знаниями, открывая новые и новые миры. Но изредка стоит остановиться и посмотреть, какого цвета небо у тебя над головой.
— Сгорите, — проворчал я.
— Не успею. Знаете, мое детство прошло на Хароне, там небо серое, как сталь, и постоянно затянуто облаками. Вы не представляете, как мне хотелось увидеть яркое солнце! С тех пор я повидал много разных миров. Есть планеты с небом розовым, как лепестки шиповника, есть с желтым, как апельсиновая корка. А у вас оно цвета моря после шторма. Кстати, на Ниобе постоянно идет дождь, не боитесь контраста? — повернулся ко мне Флер.
— Не знаю, — пожал я плечами.
— Ниоба. Дочь Тантала и Дионы, вечно плачущая по своим детям. Может быть, мы не хотим забывать истоки, когда присваиваем открытым мирам имена героев из древних мифов, что думаете?
— Ничего.