3. Зуб
Как-то раз у Одной Девочки заболел зуб. К зубному идти было, как водится, страшно, и Девочка оттягивала эту неизбежность, как могла.
– Ы-ы-ы, – ныл зуб.
– Ну, не ной, вот тебе таблетка, – уговаривала Девочка.
– Ладно, но только до ночи, – согласился тот.
Ночью Девочка проснулась от жуткой боли.
– А-а-а-ы-ы-ы-о-о-о-у-у-у! – выл зуб.
Больше ни на какие уговоры он не поддавался, у Девочки даже температура поднялась. Промучившись до утра в каком-то гриппозном полубреду, она отпросилась с работы и поковыляла-таки к стоматологу. «Что-то фамилия врача знакомая», – подумалось ей при виде таблички на двери.
«Нет, только не это», – запаниковала задняя интуиция. Зад похолодел, спина следом за ним покрылась мурашками.
Но спасаться бегством было поздно: Девочку уже пригласили. Опасения оправдались: врачом оказалась бывшая Любимая. Видно, она ушла из клиники и открыла свой кабинет. Она сделала вид, что не узнала Девочку, обращалась к ней на «вы», держась сухо и по-деловому.
У Девочки оказалась какая-то очень неприятная болячка с глубинным нагноением. Рентген подтвердил диагноз. Врач ковырялась в зубе, что-то резала, колола, промывала... Когда Девочка встала с кресла, ноги сказали:
– Ходить? Как это? Не слышали.
А руки им вторили:
– Паркинсон – это когда вот так, – и затряслись.
А бывшая Любимая добила окончательно:
– Через два дня – на повторный приём.
Всё бы ничего, но в дверях кабинета мозг забастовал:
– Мне не хватает крови!
Всё завертелось вокруг Девочки, её окутал звенящий и жужжащий кокон прохладного онемения, и стука своего ослабевшего тела о пол она уже не услышала. Очнулась Девочка на диванчике. Врач озабоченно склонилась над ней, поднося к её носу ватку с нашатырём.
– Ты чего? Ну-ка, не пугай меня, – сказала она.
Она перешла на «ты». Это отозвалось внутри у Девочки странным ёканьем. Прошлое накатило, закружило душу и сердце в мучительном танго... Моральное состояние объявило:
– Ой, всё.
И физически Девочке тоже было плохо. А врач сказала медсестре:
– Анечка, я отъеду на полчасика.
Она отвела Девочку к своей блестевшей на солнце машине и отвезла домой. Голова воображала, что она катается на каруселях, ноги норовили прямо на ступеньках завязаться узлом, и до квартиры врач почти тащила Девочку на себе. Она пробыла с ней минут двадцать; ни о чём особенном они не разговаривали. Девочке было не до бесед, а врач, быть может, и хотела что-то сказать, но промолчала. Так и уехала, убедившись, что в ближайшее время смерть Девочке не грозила.
Весь остаток дня Девочка провалялась дома. Когда действие укола кончилось, челюсть наполнилась пульсирующей болью, а сердце ныло ей в такт. С Девушкой-с-Мотоциклом у Девочки не сложилось, она снова была одна, и тут как назло – бывшая Любимая.