Все реки текут - 2 (Нант) - страница 314

— Нам не надо было ехать. Почему ты не сказал… Хотя кто знал, что тебе станет нехорошо.

— Мне давно стало нехорошо. Когда ты оставила меня одного в Мельбурне, — глядя в иллюминатор, хрипло сказал Максимилиан. — Даже еще раньше — когда ты появилась…

Дели молчала, не зная, как понять его слова.

Поездка на остров безнадежно была испорчена.

Однако, когда кораблик пришвартовался к маленькому зеленому острову, где деревья были увиты лианами, а между деревьев прыгали кенгуру, завезенные, видимо, специально для туристов, Максимилиан немного повеселел, и Дели была очень этому рада.

Она много смеялась, пытаясь развеселить его, показывая на маленьких забавных детенышей кенгуру, которые ловко забирались в сумку матери, так что из сумки торчала одна маленькая ножка, а потом выглядывали наружу, видимо ожидая от туристов какого-нибудь лакомства.

Всех, кто ехал на пароходе, проводили в маленький ресторанчик, где на стенах висели сети и большие ракушки вперемежку с высушенными огромными морскими звездами темно-красного цвета.

Зальчик ресторана наполнился ароматным запахом необычного супа из акульих плавников.

Но этот суп Дели не то чтобы не понравился, он показался очень странным на вкус, но вполне съедобным; она заказала еще и черепаховый суп — вот он ей понравился.

Максимилиан после супа из акульих плавников заказал мидии и еще какие-то моллюски, которые подавались почти сырыми, но Дели отказалась их попробовать, хотя Максимилиан их расхваливал и съел почти все.

После обеда они еще немного побродили по острову, где между деревьев висели качели, и некоторые из туристов легонько покачивались на них, отдыхая после обеда. Затем всех позвали на пароход.

Максимилиан вновь предложил спуститься в салон, он сел на диванчик и задремал, а Дели сидела рядом с ним и сгорала от нетерпения видеть Берта; ей ужасно не хотелось оставаться наедине со спящим Максимилианом, но еще более не хотелось предаваться тягостным размышлениями о будущем: ее, Берта, спящего Максимилиана…


Пароход прибыл, когда уже начался ленч. Дели спросила, не хочет ли Максимилиан чаю, он ответил, что уже отвык от лондонских привычек и хотел бы просто полежать.

Дели поняла, что ему опять не слишком хорошо, и от его недомогания у нее еще более тяжело стало на душе. Все ее существо просто рвалось к Берту — веселому, здоровому, любящему ее Берту.

Дели спросила, не хочет ли Максимилиан заказать что-нибудь в номер? Потом позвонила в Мельбурн, и служащий почты ей наконец-то сообщил, что есть телеграмма на имя Филадельфии Гордон.

— Прочтите, пожалуйста, скорее, — заволновалась Дели. Сердце ее колотилось, словно предчувствуя беду.