— В школе проверили — Маши Гущиной нет, — вполголоса сказала Рогозина Круглову. — Вот что — езжайте к этому… бывшему представителю греческой турфирмы…
— Овечкину, — подсказал майор.
— Да. Только осторожно, девочка может быть у него. А я осмотрю всю дорогу до школы.
Круглов направился к «уазику». В этот момент заплаканная мать вырвалась из рук мужа и бросилась к нему.
— Умоляю… Найдите мою девочку!.. Найдите ее!..
Она начала рыдать так, что уже не могла говорить. Подбежавший муж обнял ее и увел.
Круглов встретился взглядом с Рогозиной.
…Хлопнула дверца «Уазик» сорвался с места.
Лестничная клетка квартиры Овечкина.
>Всему свое время, товарищ…
Слово должно быть верным, действие должно быть решительным.
Конфуций
— Давайте, ребята, — прошептал Круглов.
Кроме него и трех милиционеров на обшарпанной лестничной площадке никого не было. Майор приблизился к обитой деревянными рейками двери и позвонил.
Из квартиры послышался мужской голос:
— Кто там?
— Нас заливает! — завопил Круглов. — Вы чего там, с ума сошли, что ли! Откройте сейчас же!
— Заливает? — проговорил щуплый человечек в полосатом махровом халате, открывая. — Странно…
Он не договорил, потому что гости ворвались внутрь. Майор сбил хозяина квартиры с ног и, придавив к полу, защелкнул наручники на его запястьях. Когда он поднял человечка на ноги, милиционеры, успевшие бегло осмотреть все комнаты, вернулись в коридор и отрицательно покачали головами.
— Где девочка? — сквозь зубы спросил Круглов.
Хозяин квартиры вдруг улыбнулся совершенно безумной улыбкой.
— Какая девочка?
Майор сгреб его за ворот халата.
— Отвечай, сука! Если с ней что-то случилось, ты у меня даже до ментовки не доедешь, не то что до суда. Говори!
— Девочка… — Щуплый продолжал скалиться. — Всему свое время, товарищ… простите, не знаю вашего звания.
— Скоро узнаешь, — пообещал Круглов. — До конца жизни мое звание помнить будешь. Грузите.
Он махнул милиционерам и вышел из квартиры.
Все так же, в наручниках, бывшего представителя греческого туроператора Овечкина привели в допросную Федеральной Экспертной Службы и усадили за стол напротив полковника Рогозиной.
Майор милиции Круглов, заложив руки за спину, стоял у стены.
— Где девочка? — без всяких предисловий спросила начальник ФЭС.
Овечкин посмотрел на нее как-то исподлобья:
— Далась вам эта девочка… Девочкой больше, девочкой меньше — какая разница…
Голос Рогозиной дрогнул от сдерживаемого напряжения.
— Она жива?
Существо за столом (сейчас язык не повернулся бы назвать его человеком) осклабилось.
— Не тем вы интересуетесь, не тем… Лучше скажите, где вы были, когда меня судили? Жестоко судили, неправедно. Где вы были, когда меня приговорили всю жизнь батрачить на этих… туристов? А? Когда меня выставляли козлом отпущения!