Пару дней Федя взял себе на подготовку материалов для статьи, а я тем временем сделал фотографии, которые он попросил, в квартире Николая, и купил билет домой. С того момента, как я обо всем рассказал Острогову, это перестало быть моим делом. Я знал, Федя доведет начатое до конца и справедливость восторжествует.
Хотя, надо признать, я неустанно задавался вопросом: что такое справедливость и кому она нужна? Мне? Василисе Павловне? Вите? Феде, понятно, нужна громкая статья.
Он успел нарыть кое-что о втором брате. Андрей уже пять лет состоял в браке, и у него было двое детей: четырех и двух лет. Насколько справедливо лишать этих детей отца? Что за отец Андрей? Или важнее, что он за человек? Как вышло, что он убил Аню? Есть ли у него оправдание? Может ли быть какое-то оправдание убийству молоденькой девчонки?
Вопросов много, ответов ни одного. И все-таки уехал я с искренней верой, что убийца должен сидеть в тюрьме, сколько бы лет ни прошло и сколько бы детей он ни наплодил.
Я верил в это, когда Острогов мне позвонил и сообщил, что Андрея взяли и он признался в убийстве.
Я верил, что убийца должен быть наказан, когда Федя в подробностях рассказал, что Аня была изнасилована и убита пьяным соседом.
А одним августовским вечером раздался звонок. Голос Феди был мрачен.
— В деле появились новые подробности, Матвей. Заречин говорит, что был не один. С приятелем.
— Что за приятель?
— В баре познакомились. Приезжий. Квасили вместе. Имя не помнит. Насиловали вместе. Душили вместе. А тело прятал Заречин сам. Приятель под утро смылся.
Федя замолчал, словно ждал от меня каких-то комментариев. Но я тоже молчал.
— Я чего позвонил-то… — наконец заговорил друг, — ты на суд не приезжай.
— Да я и не… — Я хотел сказать «не собирался», но Федя прервал меня:
— Ну и хорошо, давай.
Он отключился, а я изумленно уставился на мобильник. У меня создавалось впечатление, что Федя доволен делом, которое я ему подкинул. В наши предыдущие телефонные разговоры он с энтузиазмом рассказывал обо всем, что там у него происходит. А тут как отрезало.
Я сидел за компьютером, обрабатывал фотки клиента, и у меня никак не шли из головы слова Феди «Ты на суд не приезжай». Они вызывали у меня неясную мне самому тревогу.
В какой-то момент я забыл о работе, начал рыться в Сети, читать материалы по делу Заречина. Однако ничего нового я не узнал. На своей страничке в соцсети Андрей разместил трогательное послание, в котором просил прощения у своей семьи и у Ани. Ну и цирк! Ей-то, десять лет в могиле, его извинения, надо думать, очень нужны.