Графиня с трудом скрыла улыбку. Во Франции подобные вещи давно уже не были в диковинку, но здесь, в Англии, на них все еще смотрели крайне неодобрительно.
— Я понимаю, что вы не хотите напоминать своей бабушке о том, что она была не единственной женщиной в жизни своего покойного супруга, — ответила миледи. — Но ведь она наверняка желает вам счастливой семейной жизни, ведь так? В конце концов, ей вовсе не обязательно входить в этот дом.
— Если бы речь шла лишь о бабушке, то она наверняка бы пренебрегла условностями, однако папа… Никогда.
Пока Корк открывал очередную бутылку шампанского, в голове Луэллы начал складываться некий план. Если ей удастся прийти Дэвиду на помощь, то лучшего способа отплатить ему за его доброту и не придумаешь.
«Да, — сказала она себе. — Пожалуй, в самом скором времени я напишу вдовой маркизе письмо».
* * *
Время летело быстро, и вот уже июль сменился августом.
Луэлла с головой ушла в планирование сада, хотя начинать весеннюю посадку было еще рано.
Между тем строители закончили померанцевую оранжерею, а работы над главным домом постепенно набирали темп.
Шум и пыль стали невыносимыми, и потому, когда однажды утром за завтраком графиня объявила о своем намерении вернуться в замок Бремор, Луэлла ничуть не удивилась.
— Не могли бы вы задержаться еще ненадолго, тетя? — спросила девушка. — Хотя свадьба назначена лишь на конец сентября, осталось очень много такого, что предстоит сделать.
— Теперь у тебя есть новые слуги, которые могут помочь, — ответила графиня, имея в виду Грейс, новую горничную Луэллы. — А если понадобится дополнительное содействие, я всегда могу позвонить из Шотландии. В конце концов, вы же не устраиваете шумную и роскошную свадьбу.
— Судя по количеству визитеров на этой неделе, местные жители придерживаются прямо противоположного мнения, — со смехом парировал виконт. — Она станет самым выдающимся событием года в Бидефорде. Быть может, родственников и впрямь будет немного, зато список гостей из окрестных мест растет с каждым днем.
— Это потому, что ты приглашаешь всех и каждого, кто заглядывает к нам, — ласково упрекнула его Луэлла. — Но мне все равно жаль, что среди них не будет твоих папы и бабушки. Что, неужели нет никакого шанса на примирение до этого дня?
— Ни единого, Луэлла. Мой отец винит меня в смерти дедушки, и даже бабушка не может переубедить его.
Луэлла ничего не стала говорить Дэвиду о том, что только сегодня утром написала вдовой маркизе в ее особняк на Белгрэйв-сквер. Она надеялась, пожилая дама получит ее письмо и граф не станет уничтожать его, даже если обратит внимание на почтовую марку.