— Да рассказывай ты, черт, рассказывай! А вот я никогда ни с одной полькой не спал. Значит, сразу в тебя влюбилась, что ли?
— Нет, ошибка вышла. Она приняла меня за жандарма.
Александр так и покатился со смеху.
— Майа — жандарм! Ну тогда, ребята, держи ухо востро! Я, например, давно мечтал…
— For god's sake! [2]
— Какое еще «for god's sake»? Ты уже в сотый раз такими штучками отделываешься.
Майа поднялся, засунул руки в карманы.
— Да, — проговорил он, — да, значит, все хорошо, а? Значит, ты считаешь, что все идет хорошо? Чудесно живете в нашем миленьком фургончике! В фургончике санатория, вместе с тремя старыми дружками. И спим сладко, и жрем прилично, и ловчим по малости, и парни все расчудесные, и ты настоящая мамаша для всех нас!
— Ну и что?
— Ничего, — сказал Майа, — все прекрасно. Просто я утверждаю — все прекрасно! И англичане грузятся на суда, и фрицы наступают, и французы на суда не грузятся — с одного бока море, с другого фрицы, а мы торчим здесь посерединочке на узенькой полоске земли, которая с каждым днем делается все уже.
Александру удалось наконец распрямиться, и, не отнимая рук от поясницы, он уставился на Майа. Воцарилось молчание. Майа нарушил его:
— Дай мне выпить.
— Вина? Или предпочитаешь виски Дьери?
— Еще бы не предпочитаю!
Александр отправился за бутылкой в фургон, вернулся, налил полную кружку — собственную — виски и протянул Майа. Тот осушил ее одним духом.
— Вот я все думаю, что сейчас моя жена делает, — сказал Александр.
Майа протянул ему кружку, и Александр налил еще виски.
— Твоя жена, — сказал он, — твоя жена? Поговори со мной о твоей жене, Александр! Она у тебя хорошенькая, Александр?
— Да, очень хорошенькая, — ответил Александр.
Майа фыркнул:
— Рассказывай же, черт, рассказывай! Ловко я тебя передразниваю, а?
— Текст ничего, подходяще, но вот интонацию надо подработать, чтобы культурнее получалось.
— Рассказывай ты, черт, рассказывай…
— Сейчас получше.
Майа жадно выпил виски и вскинул голову.
— И ты находишь, что нам повезло, раз мы очутились на узенькой полоске земли, которая с каждым днем еще сужается? Узенькая полоска, напоминаю, между фрицами и морем.
— Мы не о том говорили.
— О том! И о том, между прочим.
— Говорили о моей жене.
— Ничего подобного! Говорили об узенькой полоске французской земли, которая все сужается. А не находишь ли ты, что не так уж нам повезло, раз мы очутились именно на этом клочке Франции, который все сужается.
— По-моему, ты спятил.
— Ничуть, дражайший Александр, ничуть не спятил. Я просто считаю, что нам действительно не повезло, потому что, вообрази, я лично знаю уголок на юге Франции, который в данную минуту отнюдь не сужается.