Я был одет в свой неизменный плащ, сшитый из голубого брезента, содранного на Севском шляху с автомобиля. Помимо патронов, оружия и полевой сумки — этой командирской лаборатории, я не расставался с гранатой, которую носил в кармане, и с вещевым мешком.
Я прикрыл мое хвойное ложе простыней и, раздевшись, улегся под могучей сосной. Фомич, хотя и находился в другой группе и чувствовал себя плохо, все же, услышав о моем приготовлении ко сну, пришел с вопросом:
— И вы не боитесь в такой обстановке раздеваться до белья?
— А что, Фомич? — ответил я, — Неужели двести моих парней не продержатся трех минут, пока я оденусь? Ну, ребята, допустите ли вы, чтобы я бежал за вами в подштанниках?
Раздался дружный взрыв хохота. Бойцы давно уже так не смеялись…
— И вообще, Фомич, к черту на себя страх нагонять. У нас боевой народ. Переходите в нашу группу. Если умирать, так все вместе! По-людски! Как воинам положено. Так, товарищи?
— Верно! — И секретарь райкома на этот раз устроился в первой группе.
В течение ночи разведка установила, что опасность не миновала, хотя Хинельские леса остались далеко на востоке. Мы узнали, что с Ямполя на Михайловский Хутор по лесным дорогам передвигаются немцы и полицейские патрули. Гитлеровцы стояли в Марчихиной Буде, в Неплюеве, в Михайловском и во всех селах вдоль лесных опушек. Под угрозой расстрела они запретили местным жителям передвигаться между селами и появляться в лесу. Это затрудняло нашу разведку и не давало возможности заполучить знающих проводников.
Утром решили обстоятельно разведать обстановку и перешли на новое место, остановились среди густых зарослей молодого березняка; березки уже распустились, и веселый ветерок играл пахучей листвой на их вершинах.
Под деревьями — зеленые лужайки, поросшие густой травой и цветами.
Голодные партизаны принялись рвать щавель. Однако щавель выручить нас не мог, поэтому пришлось пойти на хитрость: мы собрали в одну боевую группу всех партизан, носивших немецкую форму. Им поручили раздобыть хлеб и другие продукты. В группу вошли все мои артиллеристы и половина взвода Буянова, Командовать ею взялся Фисюн.
В новеньких зеленых мундирах и устрашающих жандармских киверах ребята направились в Родионовку.
К полудню они пригнали две фуры с хлебом и корову. Главную роль в операции исполняли несколько мордвинов, изъяснявшихся по-своему. Ими руководил Инчин. Полицейские и доносчики приняли нашу группу за мадьяр, но все же сочли благоразумным не попадаться на глаза отряду. Настроение у всех поднялось, особенно после того, как в ведрах над кострами закипел мясной суп.