Во второй половине дня мы прибыли в Шилинку, еще не успокоившуюся после вчерашнего боя: фашисты пытались взломать оборону суземцев, трижды атаковали ее и трижды отступали, неся большие потери.
На улицах села кое-где еще дымились сгоревшие дома. Парни и девушки возбужденно рассказывали нам о вчерашнем сражении, указывая на сожженные ими танки. Хозяйки встретили нас приветливо, как родных.
Фронт сегодня молчал. На юге виднелось чистое поле, местами поросшее овсом и рожью. За дальними полями, километрах в пяти от Шилинки, чернели сожженные села Тарлопово, Алешковичи, Павлово, Безгодково…
Между Шилинкой и противником лежала нейтральная зона. Для того, чтобы попасть в Хинель, предстояло пройти эту зону, а затем просочиться между гнездившимися вдоль шляха опорными пунктами осадной армии. Ширина этой полосы колебалась от восьми до двенадцати километров, в зависимости от расположения деревень и сел.
Остаток дня я и Анисименко посвятили изучению карты и оценке данных, которые принесли местные отряды. Партизаны, разместившись в уцелевших хатах, отдыхали. С завистью профессиональных воинов слушали они рассказы суземцев и рассматривали добытые ими трофеи. Суземцы похвастали оружием, которое прислали им на самолетах из Москвы. Большое впечатление производили невиданные еще «противотанковые ружья.
— С таким ружьем ни поле, ни степь не страшны, — говорили партизаны. — Эх, нам бы на отряд такое ружьецо заиметь!
Я внимательно осмотрел эту новинку. Зарядил, прицелился, — длина ствола такова, что, казалось, невозможно промахнуться, и подумал:
«Будь хотя бы одно такое ружье под Галичем, немецкие броневики не отрезали бы нас от главных сил…»
Бронебойщик, охотно демонстрируя противотанковое ружье, говорил:
— Любой кирпичный дом насквозь пробивает! И зажечь можно!
— Вот это да! Полицаям не удержаться! — воскликнул Сачко.
— Что полицаи! Танки посунулись на меня целой пятеркой, так я враз зажег, с первых выстрелов! — хвастается бронебойщик, показывая рукой туда, где стояли рядом два небольших закопченных танка с белеющими на бортах крестами.
— Это, брат ты мой, война! — мечтательно произнес Баранников. — К орловцам бы нам перейти…
Суземцы торжествовали: вступив в большие сражения позднее нашего, они преуспели, и им приятны были наши отзывы об их технике.
— Откровенно говоря, есть чему завидовать, — с грустью сказал мне Анисименко. — Они-то Суземки не отдали. А мы? Не только Хинельские леса… Стыдно признаться, — станковые пулеметы бросили…
Вечером отряд собрался на берегу речки Тары. Я объяснил порядок перехода. За ночь предстояло пройти более тридцати километров. Отряд должен был бесшумно, скорым шагом идти по полю, которое в южном направлении тянулось на добрых двадцать километров. Это мешкообразное поле было с обеих сторон стиснуто опорными пунктами противника. На правой стороне поля он занимал села Алешковичи, Павлово, Тарлопово и Орлия. Левую сторону составляли Заулье, Бересток, Безгодково и ряд хуторов.