— Тогда понятно! — приняв серьезный вид, язвит Инчин. — Если это ветеринар, да еще сам дошел, то спорить нечего.
Но Панченко, не заметив «подначки», продолжает свои рассуждения о микробах, доказывая Хохлову:
— Точно, дружище, он ученым «форы» давал.
— Еще бы, — скептически отвечает немногословный Хохлов.
Немилосердно печет солнце. Залитое светом болото пучится, играет пузырьками выходящего газа. Насыщенный душными испарениями воздух густ и тяжел. Звенящий писк комаров сменяется жужжанием слепней, жадно вгрызающихся в тело. Намучившись на кочках, Хохлов недовольно спрашивает:
— Что, лейтенант, до вечера на кочках куковать будем?
— Ну нет, разве так отдохнешь? — отвечает Инчин и нагибается над своей самодельной картой. — Пойдем с таким расчетом, чтобы ночевать по ту сторону дороги.
Начали продвигаться лесом.
Из Протопопова застрочил пулемет.
— Лает, как дворняжка, — усмехнулся Родионов, — семь штук отстучал — и молчок!
Под вечер Инчин скомандовал:
— Садись, передохнем. Впереди дорога на Свеса — Михайловский Хутор, разведывать надо.
Полежав немного, послали Панченко на дорогу. Вернувшись, тот доложил:
— Тишина, нигде никого, хоть в карты среди дороги играй!
— Наверняка в дураках останешься! — вставил Родионов.
У самой дороги прислушались — тихо. Перешли скорым шагом, присели за кустами.
Панченко разрядил винтовку, загнал обойму с разрывными пулями.
— Може, нарвутся, не мешало бы винторез прочистить, полдесятка выпустить.
— Сутки уже в дороге, без стрельбы обошлось.
Издалека донеслись звуки движения; партизаны притаились. Вот показались группы вражеских солдат. Большинство шло пешком, немногие ехали на повозках; двигались они по дороге на Михайловский Хутор. Когда прошли, Инчин, сокрушенно покачав головою, сказал:
— Чуть не влипли мы, их более сотни.
— Это что-то не то, — заметил Хохлов. — Чего их на Михайловский потянуло?
Послышался топот, по дороге замелькали всадники, показалось несколько подвод.
— Кони замученные, — шепнул Панченко. Инчин сердито оглянулся на него.
Удалились и эти. Инчин махнул рукою:
— Ну их к черту, зацепимся с ними в драку, да и не выпутаемся. Пошли!
Не прошли и сотни метров, как Хохлов, шедший в «голове» группы, метнувшись быстро, присел за толстым стволом дерева. Инстинктивно присели остальные. Минуту спустя Инчин тихо спросил:
— Чего там?
— Мадьяры.
Насколько первая встреча с мадьярами на дороге никого не удивила, настолько ошеломила вторая — в лесу, а полутора сотни шагов от дороги. Как они туда попали, никто не заметил. Теперь все взоры устремлены были на Инчина. Ни минуты не колеблясь, Инчин махнул рукой: «За мной». Партизаны метнулись обратно к дороге. Она жила цокотом повозок, приглушенным гомоном мадьярской пехоты. Инчин распластался за большим пнем; как подкошенные, залегли остальные.