Нас лихорадило от нетерпения начать поскорее разгром этого многочисленного сброда. Мы думали: «Неужели они уйдут обратно, не останутся вблизи Хинели?..»
Нужно было притупить их бдительность, дать им возможность побывать в партизанских селах — даже в Барановке.
«Пусть бесчинствуют еще сутки, пусть пьянствуют и гуляют, — за все ответят сторицею!» — думали мы, беспокоясь об одном, а именно: останутся ли каратели на ночь в Муравейной? Останутся? В таком случае мы налетим на них всей силой. Кавалеристы зайдут в тыл, сделав обходный маневр на полсотни километров, и к утру остановятся под Фотевижем. Артгруппа займет позиции у барановского ветряка, который значится на карте, и это позволит определить огневую позицию и дистанцию с точностью до пятидесяти метров. С восходом солнца батарея откроет огонь по штабу карателей. Здание шкоды виднеется с ветряка на расстоянии менее трех тысяч метров. Две роты зажмут Муравейную в клещи, третья ударит в лоб, артиллерия накроет сверху. Застигнутый врасплох, лишенный укрепления, противник будет отступать вдоль шляха в сторону Эсмани и Глухова, Но там в засаде кавалеристы.
С нетерпением ждали мы вечерних сообщений о поведении противника. Сидя с комиссаром возле костра, я не знал, чем бы еще заняться: за трое суток все было рассчитано до мелочей. Время приближалось к обеду, оружие приведено в порядок. Патроны и снаряды осмотрены, боевой обоз подготовлен, артиллеристы ушли к своим очагам, Снова в нашем лагере тихо.
— Обидать, хлопцы!
— Собирайся на обед!
— Часовых смените! — слышалось то тут, то там.
Но вот где-то совсем рядом раздается громкий, радостный голос:
— Хо-хо! Привет из дому, братишки! От Брянской армии!
— Эрзя!
— Анатолий!
— Он, злючий мордвин, он, чертяку ему в боки!
— Откуда?
— Что там? Как наши? — послышались голоса из котловины.
Раздвигая кусты рыжего дубняка, появился Инчин в клеенчатом немецком плаще нараспашку. С ним Родионов и еще десятка полтора человек.
— Автоматы где взяли?
— Смотрите, они с автоматами! Новенькие! Наши, русские!
— Дай! Дай, посмотрим! Подержаться дай! — кинулись партизаны к Инчину, стиснув его со всех сторон, здоровались, передавали автоматы из рук в руки.
— Что за чудо, лейтенант?
— Как раздобыли?
— Наши, советские?
Инчин отвечал всем сразу.
— Автоматы наши, отечественные! У орловцев аэропорт в Смелиже! У них там прямое сообщение самолетами: Москва — Смелиж! Каждую ночь по десять самолетов садится!
— Ух, ты! Врешь?
— Во, заправил!
— Да ты серьезно?
— Смотри сам: автоматы-то новые? — выручал Инчина Родионов.
— А почему не указано, на каком заводе сделаны? — придирался подоспевший Кулькин.