— Выручайте нас, Артем Михайлович, — сказал я, поблагодарив старика. — Подскажите, как найти партизан.
— Так их и искать нечего… — он погасил спичку. — Вчерашней ночью по шляху проехали. Много. И пешие, и вершники, и на санях танки везли.
Я рассмеялся.
— Ей-богу, не брешу! — засмеялся и Артем, — Так люди говорили, кажут, сани велики, а на них танки брезентом накрытые. Во как!
— Вы, конечно, знаете, как попасть к ним? — спросил я.
— Люди скажут, — неопределенно ответил Артем, прищурившись.
— Артем Михайлович, далеко ли до них? Отвезите нас к ним, помогите!
Артем задумался:
— Хлопцы вы добрые, только… Каратели появились: в Барановке людей постреляли, на дорогах прохожих убивают…
— Вот потому-то, Артем Михайлович, и просим. На подводе удобнее, — возьмем пилу, топоры, будто по дрова едем, — уговаривал я старика.
— Так-то оно так, — тянул он, — да ведь нарвемся на карателей, а у вас в карманах тяжелым чем-то постукивает. Вот в чем дело, — он поглядел на меня и, отведя взгляд, начал чесать свой затылок.
— Ну, это не так уж худо, — буркнул молчавший до этого Николай. — Нарвутся — взорвутся!
— Вот это любо! — с жаром произнес Артем. — У меня Петро такой же! — и осекся. Я заметил, что взгляд его при этом скользнул по фотографии, стоявшей на этажерке.
Никифоровна, укоризненно покачав головой, погрозила мужу пальцем.
— И чего ты, старый, раскудахтался!..
Она поставила на стол подогретый борщ, нарезанное кусочками сало. Смутившийся на минуту Артем крякнул и махнул рукой.
— Да чего уж таиться! Гулять так гулять! Бей, баба, в борщ целое яйцо. Ставь горилку!
Никифоровна достала из-под припечка бутыль, наполненную желтоватой жидкостью, Артем налил стакан. Запах «бураковки» загулял по горнице.
— Гонят теперь люди бураковую вовсю, а кабанов поприрезали — хай ему черт, а не сахар и сало, — ругала Никифоровна захватчиков, — кушайте на здоровье, гости.
Когда все уселись за стол, Артем протянул мне стакан:
— Начнем со старших!
— Старший здесь вы, Артем Михайлович, — деликатно заметил я.
Артем рассмеялся:
— Я только унтер, да и то старорежимной армии, а вот вам пора уже и открыться!.. На то дело, что подбиваете меня, старого, я запросто не пойду. Какой чин имеете?
Николай одобрительно осклабился: старик явно был ему по сердцу. Потом, пристально глядя на меня, он степенно выговорил:
— Михайло Иваныч, если судить по чину, — капитан.
— Что я, Никифоровна, говорил? Старого солдата не проведешь! — торжествуя, проговорил Артем. — Выпьемте, товарищ капитан и товарищ сержант, за наших военных и… не сомневайтесь: до партизан доставлю. Петро мой давно там!