Домовина недовольно посопел, хотел огрызнуться, но сдержал себя, молча склонив голову, тем самым давая понять, что спорить не собирается и вообще весь в его воле. Однако не удержался и еще раз приподнял суму, взвешивая ее в руке. Да, плата на сей раз была щедрой, а учитывая, что тут всего половина – тем паче.
«Я замолю, – твердил обладатель нарядных сафьяновых сапог, уже возвращаясь обратно в свой терем. – Обет даю, что каменный храм в граде воздвигну, если все удачно пройдет. А наперед к этому душегубцу ни ногой. Этот раз последний. Ей-ей, последний!».
В эту минуту он и впрямь искренне так считал. Впрочем, когда он впервые делал заказ Домовине, он зарекался точно также.
Перед самим собой оправдание неблаговидным делам найти легко. Вот и человек в добротном неброском одеянии тоже его давным-давно отыскал. Всему виной… судьба. Ведь не просто так господь при рождении наделил его многими качествами, включая светлую голову, рассудительность, умение просчитывать на несколько ходов вперед и так далее. Значит, всевышний готовил его именно для нелегкой княжьей доли. Судьба же, не иначе как по наущению дьявола, не сделала его первенцем в семье. Поначалу родился глупец Юрий, а он оказался… Да что считать – главное, не первым. А ежели так разбираться, именно ему более всех прочих ли́чит княжеский венец. Следовательно, сейчас он всего-навсего пытается исправить сатанинские происки, действуя тем самым в угоду творцу-вседержителю.
Правда, на следующий день, стоя на службе в церкви и старательно крестясь в надежде вымолить у господа прощение за очередной тяжкий грех, заказчик убийства с горечью осознал, что навряд ли тот примет такое оправдание. Однако постарался над этим не задумываться – без того на душе тошнехонько. Ведь даже если пройдет все удачно, в живых останется человек, который знает очень много. Чересчур много. А это не дело.
И горько попрекнул себя за лукавство. Ведь знал об этом, еще вчера знал, потому и сказал про половину, чтоб тот непременно вернулся за второй. Получалось и этому вчерашнему разу как ни крути, не стать последним, ибо придется…
Но тут же отогнал от себя эту мысль, прозвучавшую в его голове настолько ясно, отчетливо и громко, что он даже оглянулся по сторонам – не услыхал ли кто помимо него. И непроизвольно с облегчением вздохнул, убедившись в очевидном – мысли слышать не в человеческих силах.
И вновь последовал печальный вздох. Как и вчера, его чуть ли не сильнее всего удручало, что покаяться в своем тяжком грехе ему невозможно. Но и тут удалось сыскать утешительный довод. В конце концов, главное – это искреннее раскаяние. Чтоб от всей души. А с ним-то у него полный порядок, хоть отбавляй – аж сердце щемит. Так щемит, что впору отменять заказ.