— Может, меня все же к артистам? — в последний раз попытался отказаться Бобенко. — Я петь люблю.
— С писателями тоже кому-то работать надо, — одернуло его начальство.
И Виктор Иванович пошел на постылую службу. Очень скоро он стал писателей не только презирать, но и ненавидеть. Народ был пустой и вздорный, каждый старался урвать себе кусок побольше, а некоторые и вовсе оказались хамами. Изредка в застолье Виктор Иванович затягивал украинскую песню, но все это были тоскливые причитания. «Ой ты, доля, моя доля, доля несчастливая…»
В первые годы ельцинского правления Виктор Иванович успел продать изрядную часть литфондовского имущества, но с поселком во Внукове случилась промашка. Бобенко поехал на охоту с товарищами, и на каком-то там километре Минского шоссе «Волга» с пятью пассажирами лоб в лоб столкнулась с грузовиком. Не выжил никто.
Таким образом, на какое-то время Внуково осталось без присмотра. Тут же был организован Совет арендаторов, который возглавил, конечно, Шим. Мне в нем предложили пост казначея.
— Но я ведь не бухгалтер, — запротестовал я. — Я сын бухгалтера!
— А кого ставить? — спросил меня Иванченко. — У Файзилова, например, отец владел кирпичным заводом. Ты считаешь, он будет лучше казначей, чем ты?
Я стал собирать деньги на ремонт рушащегося хозяйства. Некоторые писатели, глядя на все это, стали сдавать квартиры. А Стекловского, жившего под нами, выселили в принудительном порядке.
— Может, и нам уехать? — спросил я жену.
— Успеем, — сказала Алена. — Стекловского выселили за многолетнюю неуплату, а у нас Егор.
У Егора во Внукове было полно друзей из писательских внуков, и мысль о выселении я выбросил из головы. Вид детей, гоняющих по поселку с листьями лопухов на головах вместо панам, настраивал на оптимистический лад.
Из тех, кто уехал из Внукова, больше других мне было жалко Файзиловых. Но им дали дачу как раз в Переделкине.
— Ближе к небожителям? — спросил я Татьяну Михайловну при расставании.
— Там квартира и участок больше, — сказала она. — Обустроимся, приезжайте в гости.
— Обязательно, — кивнул я. — А вы к нам по грибы.
Однажды при въезде в поселок меня встретил Георгиев. Он стоял в воротах, широко раскинув руки.
— Сторожем нанялся? — выглянул я из машины.
— Посторонним въезд запрещен! — строго сказал Жора. — Частная собственность, охраняемая законом!
По его глазам я понял, что он меня не узнает.
— По грибы сегодня ходил? — спросил я.
— Какие грибы? — растерялся Жора. — Грибы в лесу.
Он отступил в сторону, давая мне проехать.
— Что с Жорой? — спросил я Иванченко.