— Ты из Риги?
— Из Таллина. Один из моих прадедов был начальником конницы в Великом княжестве Литовском.
— Белорус?
— Тогда белорусов не было, — уклонился от прямого ответа Виллинович.
Это было правдой. Ни белорусов, ни украинцев, ни даже литовцев в Великом княжестве Литовском не было, одни литвины. И, как ни странно, русские, которые назывались русью.
— Какие крови в тебя влиты за тысячу лет? — спросил я.
— Польская, татарская, финская, — стал загибать пальцы Володя. — Наверно, и без немецкой не обошлось.
— А эстонская?
— Этой нет! — открестился он.
— Чем в советские времена занимался?
— Заведовал корпунктом в Копенгагене, — не стал таиться Володя.
То, что он птица высокого полета, и так было видно. Не то что мы, воробьи.
— В Таллине бывал? — спросил Виллинович.
— Снимал как-то, — вздохнул я.
Работая на белорусском телевидении, я неделю таскался по Таллину, снимал старый город, море и писателей, которые могли говорить по-русски. Жил, между прочим, в гостинице «Олимпия».
— Приглашаю, — сказал Володя. — Скоро будет вручение премии Достоевского, так что милости просим.
— За твой счет? — удивился я.
— Конечно. Жить будешь в гостинице в центре города. Сегодня же пришлю приглашение.
— Зачем приглашение?
— Для оформления визы, — теперь пришел черед удивляться Володе. — Ты ведь про Эстонию еще ничего не писал?
— Нет, — сказал я.
— Тогда с визой проблем не будет.
— А если бы написал?
— Возможны варианты, — посмотрел в окно Виллинович. — Молодые демократии гораздо обидчивее, чем старые. Отслеживают все, что о них пишут. А ведь в политике сейчас одни дураки, особенно в Европе.
В консульстве Эстонии мне действительно без проблем выдали визу, и я отправился в гости к Виллиновичу.
— Ты приехал на день раньше, чем остальная делегация, — сказал Володя, встретив меня на железнодорожном вокзале. — Но я это специально сделал.
— Зачем?
— Поможешь оргвопросами заниматься.
Я заселился в гостиницу, которая и вправду была в центре города, и мы поехали по делам.
— Нужно заказать дипломы для премии, — сказал Володя, садясь в «мерседес». — А на русском языке это не так просто.
— Город изменился, — согласился я, вертя головой. — Вывесок на русском совсем не осталось.
— Не только вывесок, — хмыкнул Виллинович.
Мы подрулили к фирме, которая занималась изготовлением дипломов. Девушка, сидевшая за конторкой, была настолько хороша, что я раскрыл рот, уставившись на нее.
«В советские времена таких хорошеньких здесь не было», — подумал я.
Володя произнес длинную тираду на эстонском языке, из которой я понял только слово «Достоевский».