— Имею предложение, — встал Никифоров. — Бахарева проверить по службе и дома. Беру на себя.
— Добро, — кивнул Трепанов.
— У меня на участке дом четырнадцать, по Неглинному, — сказал Афиноген. — В прошлом году наши преследовали Кутькова, загнали во двор этого дома, а там Кутьков исчез, как сквозь землю провалился! Я проверю еще раз, что там было, а?
— Бери себе в помощь Кондратьева, — распорядился Трепанов. — Разрешаю десять минут покурить — и к делу…
Вышли в дежурку. Афиноген сунул Коле ладонь лодочкой, сказал:
— Держи пять. Афиноген Полюгаев… Из рабоче-крестьян.
— Как это? — удивился Коля.
— Отец — рабочий. Мать — крестьянка. В моем лице имеем результат соединения рабочих и крестьян, понял? — Афиноген рассмеялся. — А ты, я смотрю, к юмору не склонен…
— К чему? — настороженно переспросил Коля.
— К смеху, — объяснил Афиноген.
— Кончай базар, — Никифоров затоптал окурок. — Пошли…
— А как себя вести? — наивно спросил Афиноген.
— Матом не ругаться, рук не распускать, — серьезно сказал Никифоров.
— Иоанн-Златоуст! — с восторгом воскликнул Афиноген. — Суворов! — добавил он.
— А при чем тут Суворов? — подозрительно спросил Никифоров.
— Из уважения к вам!
Афиноген говорил почтительно, серьезно, но Коля понял, что он посмеивается над суровым Никифоровым. Коле стало жалко Никифорова, и, чтобы его выручить и поддержать, Коля сказал:
— Никифоров! А ты можешь научить меня правильным действиям при личном обыске?
— Само собой! — обрадовался Никифоров. — Где у меня пистолет, найди!
Коля начал его обыскивать, но ничего не нашел. Никифоров рассмеялся и резко выбросил вперед правую руку. Маленький черный браунинг послушно лег ему в ладонь.
— Резинка в рукаве, — объяснил Никифоров. — А на резинке пистолет, запоминай, когда-нибудь пригодится. А кольт ты носи не в кобуре, а за поясом брюк. Афиноген, покажи!
Афиноген лихо выдернул свой наган из-под пиджака.
— Видал? — снова обрадовался Никифоров. — У нас, брат, оружие не для формы, а для отражения внезапного нападения или для задержания преступника. В кобурах пусть начальство носит.
— Ну, я думаю, ваш Трепанов тоже не лыком шит, — с уважением сказал Коля. — Так что ты начальство не презирай.
— Между прочим, Трепанов, — строго вставил Никифоров, — не начальство, а старший товарищ, запомни. Он опытнее и умнее нас. Я так считаю, что это единственный… как его?
— Критерий, — подсказал Афиноген.
— Вот! — кивнул Никифоров. — Единственный… При назначении любого человека на должность начальника. А теперь — разошлись. Вы — в дом четырнадцать, а я — к Бахареву.
Бахарев жил на Тверской-Ямской в старом двухэтажном доме с маленькими окнами и облупившейся штукатуркой.