"С женщиной, которая осуществила столь невероятную метаморфозу, — подумала Екатерина, — с женщиной, которая превратила ребенка в мужчину, раба — в короля, карлика — в гиганта, с этой женщиной я смогу побороться".
Затем она заговорила тихо-тихо, словно собиралась с силами.
— Господь истинный, — шептала королева-мать, — мне надоело иметь дело с призраками! Так, значит, — обратилась она после этого к Франциску, готовая продолжить борьбу, сколь неожиданной она ни была, — так, значит, это меня вы обвиняете как инициатора скандала этой ночью?
— Да, — сухо подтвердил король.
— Вы обвиняете мать, не будучи уверены, что она виновна. Вот так хороший сын!
— Уж не хотите ли вы сказать, мадам, что заговор был задуман не у вас?
— Я вовсе не говорила, что заговор был задуман не у меня, но я утверждаю, что заговор был задуман не мною.
— Но кто же тогда выдал тайну моих встреч с мадемуазель де Сент-Андре?
— Записка.
— Записка?
— Записка, выпавшая из кармана госпожи адмиральши.
— Записка, выпавшая из кармана госпожи адмиральши? Что за шутки!
— Боже меня сохрани обращать в шутку то, по поводу чего вы скорбите, сын мой.
— Но эта записка… Кем она была подписана?
— Подписи на ней не было.
— Тогда кто же ее автор?
— Почерк мне незнаком.
— Но, в конце концов, куда же девалось это послание?
— Вот оно! — проговорила королева-мать.
Записка все это время находилась у нее, и она теперь подала ее королю.
— Почерк Лану! — воскликнул король.
Но через мгновение он взволнованно произнес:
— Записка моя!
— Да; но согласитесь, что никто, кроме вас, не мог этого знать.
— И вы говорите, что она выпала из кармана госпожи адмиральши?
— И это было так явственно, что все подумали, будто она адресована госпоже адмиральше, и отправились, чтобы застать ее врасплох; если бы это было не так, — добавила Екатерина, пожимая плечами и презрительно улыбаясь, — то как вы можете себе представить, что те двое, кого вы увидели, открыв глаза, были бы именно маршал де Сент-Андре и господин де Жуэнвиль?
— Так в чем же заключается тайна интриги, направленной против меня и женщины, которую я люблю?
— Только госпожа адмиральша способна ее раскрыть.
Франциск поднес к губам миниатюрный золотой свисток и резко свистнул.
Офицер приподнял портьеру.
— Пошлите кого-нибудь в дом адмирала на улице Бетизи, и пусть госпоже адмиральше скажут, что король желает немедленно с нею переговорить.
Повернувшись, Франциск встретился взглядом с матерью, сурово и упорно смотревшей на него.
Он почувствовал, что краснеет.
— Прошу прощения матушка, — обратился он к Екатерине, сгорая от стыда, поскольку его обвинение оказалось ложным, — прошу прощения, матушка, за то, что я вас заподозрил.