— А что бы случилось в результате этого, государь?
— Еретики стали бы хозяевами королевства.
— А вы что на это ответили, государь?
— Ничего, Луи. Что я мог на это ответить?
— О, многое, государь.
Король пожал плечами.
— В частности, одно, — продолжал принц.
— Но что же?
— А то, что есть средство помешать еретикам стать хозяевами королевства.
— И в чем заключается это средство?
— Самому встать во главе еретиков, государь.
Юный король на миг задумался и нахмурил брови.
— Да, — согласился он, — эта идея превосходна, мой кузен, это игра на изменении соотношения сил, в чем так преуспела моя матушка Екатерина. Но ведь протестантская партия меня ненавидит…
— С какой стати ей ненавидеть вас лично, государь? Ведь известно, что вплоть до нынешнего момента вы были всего лишь орудием в руках собственной матери.
— Орудием! Орудием! — повторял Франциск.
— Вот видите, вы и сами это признаете, государь… Но гугенотская партия никогда не выступала против короля: она ненавидит королеву-мать, вот и все.
— Я ее тоже ненавижу, — пробормотал король.
Принц услышал эти слова, хотя они были произнесены очень тихо.
— Итак, государь? — спросил он.
Король бросил взгляд на кузена.
— Если этот план представляется вам хорошим, то почему бы не попробовать?
— У них нет ко мне доверия, Луи; им надо будет дать залог… а какой залог дать им?
— Вы правы, государь; но ситуация для этого подходящая. Именно сейчас вы в силах дать им залог, причем поистине достойный короля: даровать человеку жизнь…
— Не понимаю, — проговорил король.
— Вы можете помиловать советника Дюбура.
— Мой кузен, — побледнев, произнес король, — вот здесь только что моя мать говорила о нем и заявила: "Нужно, чтобы он был мертв!"
— Ну а вы, государь, теперь скажете: "Нужно, чтобы он был жив!"
— О, помиловать Анн Дюбура! — пробормотал молодой человек, озираясь вокруг, точно его пугала сама мысль о том, что он способен кого-то помиловать.
— Вот именно, государь, помиловать Анн Дюбура. Что вас удивляет?
— Да, конечно, ничего, мой кузен.
— Разве это не ваше право?
— Да, знаю, таково право короля.
— А разве вы не король?
— По крайней мере, я им еще не был.
— Что ж, государь, так вы с честью вступите в исполнение королевских обязанностей, взойдете на трон по богато убранным ступеням.
— Но ведь советник Анн Дюбур…
— Он один из наиболее достойных людей вашего королевства, государь. Спросите у господина Л’Опиталя — он с ним знаком.
— Я, по правде говоря, знаю, что это честный человек.
— Ах, государь, того, что вы сказали, уже довольно.
— Довольно?
— Да: король не может позволить казнить человека, если сам считает его честным.