С этим покончено. Сначала Уэсли, теперь Бина. Кто-то еще? Да: завтра Ив. Напишу ему, чтобы отменил урок. Je ne peux pas…[31]
Напишу по-английски.
Перед тем как вернуться на лестницу, я наполняю кормом и водой миски Панча. Он трусит ко мне, опускает мордочку в миску, потом настораживается – зажурчало в трубах.
Дэвид внизу. Какое-то время я не вспоминала о нем.
Останавливаюсь у двери в цокольный этаж, хватаю стремянку, передвигаю ее в сторону. Стучу в дверь, зову его по имени.
Ничего. Снова зову.
Наконец слышу шаги. Поворачиваю замок и громко говорю:
– Я отперла дверь. Можешь подняться. Если хочешь, – добавляю я.
Я не успеваю договорить, дверь открывается, и вот он стоит передо мной на второй ступеньке сверху, в облегающей футболке и потертых джинсах. Мы смотрим друг на друга.
Я заговариваю первой:
– Я хотела…
– Убираюсь восвояси, – говорит он.
Я моргаю.
– Все складывается как-то… странно.
Я киваю.
Порывшись в заднем кармане брюк, он вытаскивает клочок бумаги. Протягивает мне.
Без слов беру, разворачиваю.
«Что-то пошло не так. Извини, если расстроил тебя. Оставил ключ под дверью».
Я вновь киваю. Из угла комнаты слышу тиканье дедушкиных часов.
– Ну что ж, – говорю я.
– Вот ключ. – Дэвид протягивает его на ладони. – Дверь за мной захлопнется.
Я беру у него ключ. Очередная пауза.
Он смотрит мне в глаза.
– Та серьга…
– О-о, нет необходимости…
– Она принадлежала леди по имени Кэтрин, как я уже сказал. Я не знаю жену того мужика, Рассела.
– Понятно, – говорю я. – Прости.
Теперь кивает и он. И закрывает дверь.
Я оставляю ее незапертой.
Вернувшись в спальню, я посылаю доктору Филдингу краткое сообщение: «У меня все хорошо. Увидимся в понедельник». Он немедленно перезванивает мне. Телефон долго звонит, потом замолкает.
Бина, Дэвид, доктор Филдинг. Я делаю в доме генеральную уборку.
Задерживаюсь у двери в ванную комнату, рассматривая душ, как будто это картина в галерее, – нет, решаю я, по крайней мере не сегодня. Выбираю халат (напоминаю себе, что надо постирать испачканный, хотя пятно от вина уже въелось в ткань) и спускаюсь в кабинет.
Уже три дня я не садилась за компьютер. Беру мышь, передвигаю вбок. Экран освещается, запрашивает пароль. Ввожу его.
Вновь вижу свое спящее лицо.
Откидываюсь в кресле. Все это время за чернотой экрана пряталась омерзительная тайна. Ударяю ладонью по мыши как по змее, загоняю курсор в угол, кликаю по крестику, чтобы закрыть картинку.
Теперь рассматриваю адрес отправителя. «Угадайктоанна».
Угадай кто. Не помню, как делала это… как там выразилась Норелли? «Маленькое полуночное селфи»? Честно говоря, у меня совершенно нет памяти. И все же это мои слова, наши слова. А у Дэвида есть алиби. Интересно, прежде я никого не знала с алиби или без него. Но никто другой не мог попасть ко мне в спальню. И никто не сводит меня с ума, как героиню в «Газовом свете».