Интересно, наблюдают ли за нами соседи. Интересно, увидела ли миссис Вассерман, как меня затаскивал в дом крупногабаритный черный мужчина. Держу пари, она прямо сейчас звонит копам.
В прихожей мы вдвоем едва умещаемся – я прижата к стене, упираюсь как могу. Литл ногой закрывает дверь, и мы оказываемся в полумраке. Я закрываю глаза, прислоняюсь головой к его плечу. Ключ поворачивается во втором замке.
И потом я чувствую это – тепло жилой комнаты.
И ощущаю запах – спертый воздух моего дома.
И слышу громкое мяуканье кота.
Кот! Я совершенно забыла про Панча.
Я открываю глаза. Картина прежняя, с момента моего ухода ничего не изменилось. Распахнута дверца посудомоечной машины, на диване лежит ворох скомканных одеял, светится экран телевизора, на экране застыло меню дивиди с «Черной полосой», на кофейном столике поблескивают в солнечном свете две опустевшие винные бутылки, стоят четыре баночки с пилюлями. Одна из них опрокинулась, как пьяная.
Дом. Сердце едва не выпрыгивает из груди. Я готова рыдать от счастья.
Зонтик соскальзывает с руки, падает на пол.
Литл направляет меня к кухонному столу, но я машу рукой влево, как мотоциклист, и мы меняем курс в направлении дивана, где за подушкой сидит Панч.
– Ну, вот и на месте.
Опустив меня на диванные подушки, Литл переводит дух. Кот наблюдает за нами. Когда Литл отступает назад, кот бочком пробирается ко мне по одеялам, а потом поворачивает голову и шипит на моего сопровождающего.
– Тебе тоже привет, – говорит ему Литл.
Я устраиваюсь на диване, чувствуя, как сердечный ритм успокаивается, как кровь тихо поет в венах. Проходит минута, и я прихожу в себя. Дома. В безопасности. В безопасности. Дома.
Паника постепенно сходит на нет.
– Почему в моем доме были люди? – спрашиваю я Литла.
– В каком смысле?
– Вы сказали, что в дом заходили фельдшеры скорой помощи.
Он поднимает брови.
– Они нашли вас в сквере. Увидели открытую дверь кухни. Им надо было посмотреть, что происходит.
Прежде чем я успеваю ответить, он поворачивается к фотографии Ливви на приставном столике.
– Дочь?
Я киваю.
– Она живет здесь?
Отрицательно качаю головой.
– С отцом, – мямлю я.
Его очередь кивать.
Он поворачивается, потом замечает остатки пиршества на кофейном столике.
– Кто-то устроил вечеринку?
Я делаю громкий вдох, потом выдох.
– Это кошка была, – говорю я.
Откуда это? «Помилуйте, что за дела? Молчи, это кошка была»[22]. Шекспир? Я хмурюсь. Не Шекспир. Чересчур жеманно.
Очевидно, я тоже чересчур жеманна, потому что Литл даже не ухмыляется.
– Это все ваше? – разглядывая винные бутылки, спрашивает он. – Хорошее мерло.