Наши улетели.
Я бродил у того места, где ушел в скалу чужой вездеход. Буря набирала силу, и мне становилось все труднее противостоять ее напору. Несколько раз резкие порывы ветра сбивали с ног. Хотелось спрятаться за какой-нибудь валун и переждать буйство стихии, но я упрямо продолжал маячить у невидимого входа в тамбур.
Так прошло больше часа.
Когда и откуда появились вооруженные люди, я не заметил. Они вынырнули из мутной песчаной пелены бури одновременно со всех сторон и окружили меня плотным кольцом. Одетые в допотопные легкие скафандры неизвестные держали в руках автоматические винтовки конца прошлого, двадцатого века.
Минут пять мы стояли молча, рассматривая друг друга. Затем один из них сделал своей винтовкой недвусмысленный жест, требуя, чтобы я поднял руки.
Я подчинился.
Меня обыскали и повели к ближайшей каменной стене. Довольно большой кусок ее вздрогнул и медленно сполз в сторону, открывая узкий проход. Идти по нему можно было только цепочкой, друг за другом. Ясное дело, что вездеход проехать здесь не мог. Значит, я не ошибся, у них несколько входов-выходов.
Узкий коридор привел в очень тесный тамбур с двумя стальными дверями. Никогда не подумал бы, что в нем; могут поместиться более четырех человек. Однако все семеро моих сопровождающих умудрились таки втиснуться. Меня сдавили так, что я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.
«Черти, — сообразил я, — кислород экономят».
Захлопнулась дверь, через которую мы вошли, взвыли воздушные насосы, откачивая из тамбура пыльный и ядовитый марсианский воздух. Через минуту-другую насосы замолчали и раздался пронзительный свист, постепенно переходящий в шипение. Тамбур заполнился по-видимому пригодной для дыхания газовой смесью.
Открылась вторая стальная дверь, и мы буквально ввалились в просторный, ярко освещенный холл. Прямо напротив двери тамбура, на противоположной стене красовался огромный портрет Адольфа Гитлера. Справа и слева от него в почетном карауле застыли упитанные молодцы в эсэсовской форме. Со стен свисали красные знамена с черными свастиками в белых кругах.
«Так. — прикинул я, — кажется, доблестно влип».
Сопровождавшие меня люди в скафандрах сняли гермошлемы и жестами предложили мне сделать то же.
Я автоматически отстегнул гермошлем и тут же поплатился за неосторожность. Давление в помещении оказалось в несколько раз меньше нормального. Воздух, вырвавшийся из моего скафандра, отбросил прочь легкий прозрачный гермошлем.
Мне показалось, что в груди взорвалась бомба. Голову сжало тисками, тысячи раскаленных игл впились в мозг, в глазах потемнело и посыпались искры. Задыхаясь, теряя сознание, я упал на колени, на ощупь нашел свой гермошлем-, но так и не успел водрузить его на место. Сознание покинуло меня.