— С коммунистами нельзя сотрудничать, — зло прошипел фюрер. — Коммунистов надо стрелять, как бешеных собак.
— Правительство и народ Соединенных Штатов давно так не считают, — возразил я как можно дипломатичнее.
— Вонючие либералы, — прорычал старик. — Их самих вместе с комми давно пора поставить к стенке.
Я промолчал.
— Сколько человек может взять на борт твой космический корабль, — поинтересовался фюрер, немного успокоившись.
— Это зависит от того, как далеко надо лететь.
— На Землю.
— Вместе с запасами продовольствия, воды, кислорода, — прикинул я, — разместится примерно тысяча пассажиров.
— Тысяча?! — переспросил ошарашенно фюрер. Глаза его лихорадочно заблестели.
— Возможно, чуть побольше.
— Меня устраивает, — проговорил он радостно потирая руки.
— Вообще-то мы не собирались продавать свой корабль, но если хорошенько поторговаться…
Хозяин пещер с недоумением посмотрел на меня, потом хрипло рассмеялся.
— А мы и не собираемся покупать ваш корабль. Мы отберем его у вас. Экс-про-при-и-ру-ем!
— Ничего не получится, — спокойно сообщил я.
— Почему?
— Перед приходом сюда я распорядился усилить охрану поселка.
— Ну и что?
— Мои приказы обычно исполняются точно.
— Мои — тоже, — самоуверенно прорычал фюрер. — Сегодня же ночью мои штурмовики захватят и поселок и корабль. Ха-ха-ха!
— А ведь могли уже сегодня сторговаться о цене, — сказал я, вставая. — Прикажите проводить меня в палату. Жду вас завтра утром, в восемь ноль-ноль, для продолжения переговоров.
— Ax, в палату?! — заверещал фюрер. — Черта лысого! В карцер красную сволочь!!!
В комнату влетели лихие ребята в эсэсовской форме подхватили меня и поволокли прочь из кабинета.
Карцер оказался намного мрачнее больничной палаты.
Здесь не было не только окон, но и двери. Меня вбросили в каменный мешок через люк. Спасибо, хоть не забыли кинуть следом кусок хлеба и фляжку с водой. Разбудили меня, как я и предполагал, рано. Не было еще и семи утра. Ребята в эсэсовских нарядах очень ласково и вежливо извлекли мою персону из карцера, усадили в носилки и галопом потащили по секретным закоулкам.
Через пять минут я уже находился в своей палате. Койку в ней заменили на более широкую и мягкую, на полу и стенах появились шикарные ковры. Под потолком сияла хрустальная люстра. Пластиковая тумбочка исчезла, а ее место занял старинный круглый инкрустированный столик. На нем стояли живые цветы.
Куча выхоленных лакеев лихо взяла меня в оборот: раздели, помыли, побрили, причесали. Пока я занимался водными процедурами, кто-то успел надраить мои башмаки и выгладить полевой комбинезон. Даже защитного цвета звездочки на погонах отполировали до золотого блеска. После того, как меня привели в порядок, подали завтрак.